Online

«Ещё»

«Ещё»
Бог не отменяет бедствие, но дает перерыв
Царь Аса был похож на своих отцов – на Авию и Ровоама. Все они были успешны в своем начале. Они начинали в трудных условиях, а потому смирялись перед Богом и побеждали врагов с Его помощью.
Царство Ровоама было крепким три года – ровно столько, сколько он ходил путем Давида и Соломона (2 Пар. 11:17). Остальные четырнадцать лет он грешил и проигрывал.
Царствование Авии длилось три года. Он одержал большую победу благодаря помощи Божьей, но затем погряз в идолопоклонстве.
Правление Асы продолжалось сорок один год. И начало его было также хорошим – царь уничтожил идолов и восстановил закон Божий. Историк повторяет, что при нем сперва все было спокойно: «Земля покоилась десять лет», «Спокойно было при нем царство», «Господь дал покой ему» (2 Пар. 13:1,5-6).
Царь Аса понимал, что это временно, что это незаслуженная милость Божья, поэтому спешно строил города, возводил стены и башни. 
Он воспринимал это как спасительный перерыв в бесконечных войнах, как паузу для восстановления сил и веры: 

«Земля еще наша, потому что мы взыскали Господа, Бога нашего; мы взыскали Его, — и Он дал нам покой со всех сторон» (7).

В это время покоя была воссоздана мощная армия. И уже вскоре она понадобилась. 
Ефиопляне вышли с сильнейшим войском и были разбиты. 
Автором этих побед был не царь, хотя он сделал все, что мог для укрепления обороноспособности своей страны.
Секрет был в другом – в уповании Асы на Бога. Царь не стеснялся признаваться в бессилии и молиться на виду у всех так, как молится юноша перед кровожадным гигантом: 

«Господи! Не в Твоей ли силе помочь сильному или бессильному? Помоги же нам, Господи, Боже наш: ибо мы на Тебя уповаем и во имя Твое вышли мы против множества сего» (11).

История разделенного царства идет по трагическому пути, скоро будут новые поражения, разруха и плен. Но пока Бог дает перерыв, защищает и благословляет.
Мы не можем отменить Божьих планов в отношении мира или отдельной страны. Но мы можем выпросить у Него паузу. 
«Земля еще наша». Бог еще с нами. 
«Еще» — это значит так много. 
Еще наше время. Время, когда возможны добрые перемены. 
Наши предки и потомки ответят перед Богом за свое время. 
Но для нас еще есть время. 
Еще можно жить.
Еще можно побеждать. 
Еще можно верить. 
Пока мы верим, всегда будет «еще».

Не воюйте с Господом

Не воюйте с Господом
Авия, сын Ровоама, был подобен отцу – смирялся и побеждал в дни трудные, но после побед зазнавался и грешил. Все как обычно.
И все же один эпизод заслуживает особенного внимания.
Авия выходит на битву с Иеровоамом – продолжая войну своего отца, защищая его честь. Он обращается к врагам с несколько странной речью, в которой признает слабость и ошибки своего отца: «Ровоам же был молод и слаб сердцем» (2 Пар. 13:7). С такой речью трудно устрашить врага и мотивировать свое войско к победе.
Авия не боится говорить так потому, что уповает не на себя и свое имя, доставшееся от отца, но на Бога и Его верность потомкам Давида.
«Вас великое множество и у вас золотые тельцы… а у нас – Господь, Бог наш… Не воюйте с Господом» (8,10,12).
Иеровоам не слушал Авию и начал битву. Он верил в силу – его войск было в два раза больше. 
Но один Господь сильнее множества. И даже слабые цари, потомки слабых отцов, могут быть сильными тогда, когда уповают на Бога. 
Этот эпизод приукрашивает историю Авии. Жаль, что он не имел продолжения. 
Жаль, что начав с победы в дни слабости, Авия растратил свои трофеи в идолопоклонстве и грехе. 
Жаль, что всю оставшуюся жизнь он воевал с Господом и потому неизменно проигрывал.

На берегу океана

На берегу океана

Мы не редко говорим о себе, что мы – на берегу океана. Мы не можем его вычерпать, понять, направить, обуздать. 
Нас пугает его мощь и непостижимость, стихийность и безответность, бескрайность и бездонность.
Здесь воображение сводит нас с внешним миром, заглядывает по ту сторону нашего дома, огорода, города, цивилизации, всего знакомого, обжитого, соразмерного. 
Это действительно страшно – стоять на берегу бесконечности, осознавать малость и уязвимость,  незнание и непонимание.
Но разве не должно нас пугать иное – закрытость в нашем одомашненном мире,  мелководье жизни, потеря масштаба и перспективы, духота бани с пауками, вонь кабака, теснота камеры?
Не всем дано изведать этот страх – страх забыть про океан, про бесконечность, про неизведанные маршруты, про бескрайнее небо и все новые звезды. 
Но тот, кто знает страсть к бесконечности, никогда не успокоится в четырех стенах. Они всегда идут вперед. А когда уже не могут идти, то рассказывают другим о том, что видели и пережили. 
На берегу всегда интересно. Здесь все начинается – как далекий парус на горизонте. Здесь все и заканчивается, возвращаясь в тот самый океан вместе с волнами и воспоминаниями.

Мгла и свет Божественной славы

Мгла и свет Божественной славы

Храм, который построил Соломон, не стал золотой клеткой для Бога. Бог не стал ручным, придворным, удобным.
Соломон понимал, что Бог обитает «на небе», он повторяет это (2 Пар. 6:21,23,25,27,30,33,35 39) как напоминание себе и народу. И даже «небо и небеса небес» не вмещают Его (18). 
Богом нельзя управлять. В Нем всегда есть избыток, который опрокидывает наши столы и схемы. 
Так было и в Соломоновом храме. 

«Дом Господень наполнило облако, и не могли священники стоять на служении по причине облака, потому что слава Господня наполнила дом Божий. Тогда сказал Соломон: Господь сказал, что Он благоволит обитать во мгле» (2 Пар. 5:13-14, 6:1).

Мудрый Соломон понял, что Бог всегда остается Богом и открывается людям лишь в меру. 
Бог не хочет стать вещью для нашего пользования или предметом для нашего познания. 
При этом Бог не хочет и ослепить нас полностью, Он щадит нас. 
Он ослепляет нас слегка и временно – чтобы приучить к новому видению.
Поэтому Его окружает свет и окутывает мгла. Освещение храма было именно таким – сочетанием и чередованием света и тьмы. 
Соломон чувствовал присутствие Божье во мгле, в непрозрачности пространства. Апостол Павел говорит не о мгле, а о свете, но свойства этого света – похожие. Апостол именует Бога как Того, «Который обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может» (1 Тим. 6:16).
Для Бога и в Боге мгла и свет – одно и то же. Его слава превосходит возможности нашего восприятия, так что Его явление нас ослепляет. 
В этой временной слепоте есть место опыту света и опыту мглы. Мы приучаемся уверяться в невидимом и осуществлять ожидаемое. 
Мы приступаем к Богу в облаке Его славы. 
Здесь нельзя говорить, здесь можно петь. 
Здесь нельзя видеть, здесь можно верить. 
Здесь нельзя понимать, здесь можно переживать.

Приложится вам

Приложится вам
О чем мы просим Бога? 
Чего хотим больше всего? 
Как мы понимаем свою главную нужду?
Что бы мы ответили Богу, Который явился бы нам и сказал: «Проси, что Мне дать тебе»?
История Соломона поучительна. Молодой царь мог просить все что угодно, но просил «премудрости и знания». Причем не для своих интересов, но чтобы управлять Божьим народом. 
Такая просьба Богу понравилась. Он дал просимое и добавил сверху: 
«За то, что ты не просил богатства, имения и славы… премудрость и знание дается тебе, а богатство, и имение, и славу Я даю тебе» (2 Пар. 1:11-12).
Когда мы не ищем богатства, имения и славы, они приходят.
Когда мы их ищем, гоняемся за ними, они постоянно уходят, ускользают, убегают.
Настоящие вещи и статусы не покупаются, не собираются, не завоевываются, но даруются Богом – как приложение. 
Христос дал нам ценный совет: Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам(Мф. 6: 33).
Когда мы ищем Его, Его премудрости и правды, все остальное прилагается. И сколько бы не прилагалось богатства, имения и славы, мы будем самыми богатыми и славными. Потому что в Нем имеем все. 
Стоит лишь определиться с Тем главным, к которому все прилагается. 
Что в моем списке желаний стоит под номером 1?
Вместо того, чтобы гоняться за всем сразу, нужно спросить себя, спросить себя о Боге, спросить себя о Божьей воле: что является самым главным в глазах Бога, что может расположить Его ко мне? К Нему прилагается все. 
Как напоминает баннер нашей Ирпенской Библейской Церкви, «Ищи Бога. Найдешь Его — найдешь вместе с Ним и все остальное».

Нам ни о чем не нужно рассказывать

Нам ни о чем не нужно рассказывать

Христианство – это рассказ. О Боге, о Его любви, о встрече и жизни с Ним.
Обычно мы рассказываем от первого лица – о том, что произошло с нами и что это значит для нас. 
В рассказе от первого лица есть большая сила. Я не слухом услышал, я сам это пережил. Я не цитирую, я свидетельствую.
Так начинает свое послание апостол Иоанн: «О том… что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши» (1 Иоан. 1:1).
Я всегда понимал, что это самое важное – говорить о себе, о том, что сотворил со мной Господь и как помиловал меня (Марка 5:19).
Но апостол Павел показывает и другую возможность, не менее интересную.
В послании к церкви в Фессалониках он говорит, что если с нами случилось  действительно важное, если мы познали Бога, если Он действует через нас, то эту историю будут рассказывать другие – за нас и о нас. 
«Нам ни о чем не нужно рассказывать. Ибо сами они сказывают о нас» (1 Фес. 1:8-9).
Что там случилось? Апостол говорит о верующих в Фессалониках так: «вы приняли слово при многих скорбях с радостью Духа Святого», «стали образцом», так что «во всяком месте прошла слава о вере вашей и в Бога» (6-8).
Что здесь важное? Вера. Вера творит историю, о которой можем рассказывать мы сами или другие за нас. 
Нам не нужно переживать, чтобы о нас услышали. Это непременно случится. 
Нам нужно переживать о другом – чтобы принять слово, стать образцом и верить при многих скорбях с радостью Духа Святого. 
В конце концов, это свидетельство вовсе не о нас, но о Боге, действующем в нас и через нас.

Не поусердствует ли кто еще жертвовать?

Не поусердствует ли кто еще жертвовать?


Давид «всеми силами» заготовил для дома Господнего все потребное, а к собранному приложил и свои личные сокровища. 
Он показал всем достойный пример «любви к дому Бога».
И лишь после этого задает вопрос собравшимся начальникам народа: 


«Не поусердствует ли кто еще жертвовать сегодня для Господа?» 
(1 Пар. 29:5).

Начальники царю никогда не откажут. Особенно, если видят в царе вдохновляющий добрый пример. Они собрали еще больше, чем пожертвовал на строительство сам царь. 
Все это от сердца, не из страха. Народ видел и оценил. 
«И радовался народ всему усердию их, потому что они от всего сердца жертвовали Господу, и царь Давид весьма радовался» (9). 
Никто не плакал, отдавая свое золото и серебро. Все радовались. 
Это удивительная картина, обличающая нас, боящихся отдать Богу зажатый в потном кулаке рубль или доллар. 
Люди отдали все свои сокровища, и от этой отдачи еще больше радовались. 
Почему? Для чего? Хорошо сказал Давид: 


«От Тебя все, и от руки Твоей полученное мы отдали Тебе…  
Все это множество, которое приготовили мы для построения дома тебе, святому имени Твоему, от руки Твоей оно, и все Твое… 
Ты испытуешь сердце и любишь чистосердечие… сохрани сие навек – сие расположение мыслей сердца народа Твоего, и направь их сердце к Тебе» (14,16-18).

Мудрый старый Давид показал всем, что он не держится за свою власть и свое богатство. Он отдал трон и отдал золото. 
Он показал, Кому служил всю свою жизнь, для чего собирал сокровища и земли. Его итог был богатым и щедрым, насыщенным и легким.
Вопрос Давида обращен и к нам: «Не поусердствует ли кто еще жертвовать сегодня для Господа?». Сегодня. Для Господа. 

Не первенец, но главный

Не первенец, но главный

История Израиля поражает не только большими событиями, но и людьми, причем иногда людьми малыми и почти неприметными. 
Здесь каждому находится место. Здесь никто не забыт, здесь имена продолжают жить в последующих поколениях. Об одних семьях вспоминают как о «людях сильных» (1 Пар. 26:6-7) или «мужественных» (30-31), о других как о «людях прилежных  и к службе способных» (8-9, 12, 32). 
Некоторые заслужили на индивидуальную характеристику, так Захария, сын Шелемии, назван «умным советником» (14).  
Примечательно, что в этой истории есть место не только первенцам, не только первым по рождению и происхождению.
О Шимри из сыновей Мерариных слышим как о главном: «Шимри главный, — хотя он не был первенцем, но отец его поставил его главным» (10).
Эта история избранного Божьего народа прекрасна и удивительна уже тем, что в ней есть место для всех нас – первых и восьмых, богатых и бедных, знатных и простых. 
Наш Отец не лицеприятен, он избирает и поставляет главным того, кто достоин — кто готов проявить способности к службе, кто рискует быть мужественным, кто учится быть сильным. 
У каждого из нас достаточно шансов выделиться и стать главным в своем деле для Бога. 

Бросить жребий

Бросить жребий
Давид распределяет священников на служение. Видимо, даже здесь царю пришлось вмешаться, так как каждый почитал себя первым, более достойным и важным. 
Давид не проявляет свою волю либо симпатию, но ищет воли Божьей через жребий: «Распределял же их по жребию… глава семейства наравне с меньшим братом своим» (1 Пар. 24:5,31).
Далее наступает черед музыкантов. Давид вместе с начальниками войска отделяет на службу сыновей Асафа, Емана и Идифуна (25:1). 
Певцы служили «по наставлению» (25:2) и «по указанию» (25:6) царя. Но череду служения определял жребий, так, что не было места никакому лицеприятию – «малый наравне с большим, учители наравне с учениками» (25:8).
Сегодня мы почти забыли этот старый способ распределять и выстраивать людей. Мы превратили жребий в игру, отдав себя в руки капризной судьбы. Мы всего лишь «играем», оставляя за собой право волевого решения.
Но в древности было иначе. Тогда люди искали воли Божьей, и жребий был простым, но действенным инструментом в познании этой высшей воли. 
Сегодня вопрос не в том, бросаем ли мы жребий. 
Вопрос глубже: ищем ли мы воли Божьей и готовы ли довериться Его плану? 
Готов ли я бросить жребий?  

Найти место Моисею

Найти место Моисею
Давид, “состарившись и насытившись жизнью”, решил привести в порядок дела царские и духовные. Трон передает Соломону, а заботу о храме – священникам и левитам. 
Несколько самоуверенно царь заявляет собравшимся князьям и левитам о том, что пришло время упорядочить старые традиции, “приземлить” их, вписать в новый “контекст”: “Господь, Бог Израилев, дал покой народу Своему и водворил его в Иерусалиме навеки, и левитам не нужно носить скинию” (1 Пар. 23:25-26).
Служителям осталось лишь заботиться о храме, который вскоре будет построен по решению царя.
Интересно наблюдать, как царь хочет все упорядочить – он проводит перепись населения, считает своих воинов, а затем и cвященнослужителей.
Он хочет, чтобы во всем было порядок и в центре порядка был он – царь.
Все левиты исчислены, расписаны по родам, распределены по функциям. Особая роль отводится сыновьям Аарона. 
Но вот вопрос: куда же прописать Моисея? Величайшему  герою места не нашлось. 
В царском порядке таким особенным людям специального места нет. И его вписывают в общую категорию левитов: “А Моисей, человек Божий, и сыновья его причтены к колену Левиину” (14). 
“Божий человек” не вписывается в наши структуры, в царский порядок, в общую классификацию. На то он и “Божий”.
Моисей бы не удивился и не расстроился. 
Он был принцем в Египте. 
Он был лидером Израильского народа. 
Но прежде всего он был “Божьим человеком”. 
Это высший титул, о котором стоит мечтать даже царям.