Протестанты в Украине: меньшинство, но влиятельное

22 октября, 2018
Статьи

Оригинальный текст интервью на английском: https://dalekoblisko.com/2018/10/05/linvite-db-2/

Sébastien Gobert on October 5, 2018

Чем можно
пояснить рост протестантизма в Украине?

Протестантизм в Украине всегда был сильным. Его нельзя
назвать новым религиозным движением. Он переживал периоды бурного развития,
стабилизаци и стагнации. Наибольший рост мы видели в кризисные моменты истории,
в это время протестанты – с их благотворительностью и простой доступной верой —
оказывались особо востребованными. Рост протестантизма в наши дни нельзя
назвать бурным, но он стабильный. Протестанты растут не только количественно,
но и качественно – обрастают культурными, экономическими, политическими
связями, прирастают влиянием. Социальная активность, связанная с миссионерским
характером протестантской церковности, на мой взгляд, есть причина и движущая
сила роста.

Какие
протестантские сообщества можно назвать наиболее влиятельными?

Протестантизм в Украине представлен широким кругом
течений, но наиболее влиятельные и массовые относятся ко «второй волне», т.е. это
баптисты и пятидесятники, развивающиеся с начала 20 века («первая волна» —
реформаты и лютеране, наследники европейской Реформации 16 века – не оказала
долгосрочного и сильного влияния). Можно говорить и о «третьей волне» (неопятидесятниках).
Т.е. украинский протестантизм – это явление двадцатого века, подготовленный
историей Реформации, но сформировавшийся как уникальное субкультурное народное
движение за простую церковь и простую веру.

Можно ли
сказать, что протестантам ближе западные ценности, что в этом смысле они
связывают Украину с Западом, в отличие от Православия, связанного с местными
традициями и консерватизмом?

Украинские протестанты связывают себя с Западным
христианством и Реформацией, хотя не разделяют современные либеральные подходы
своих европейских братьев по вере. Некоторые культурные моменты (критика
рационализма и утилитаризма, акцент на общинности, противопоставление мирского
и духовного) они унаследовали от православия, но в целом отвергают его как
номинальное, мертвое христианство. Поэтому лучше всего статус протестантизма
можно определить так: «свои среди чужих, чужие среди своих». Украинский
протестантизм – пограничное явление, его трудно отнести к восточному или
западному христианству, но он может служить хорошим посредником и одной из форм
синтеза двух великих традиций.

Насколько
украинские протестанты разделяют Веберовские схемы, практикуют ли они другое
отношение к вопросам экономики и политики?

Теория Макса Вебера в Украине вряд ли сработала бы.
Условия 20 века были неподходящими для того, чтобы развивать предприимчивость и
строить капитализм. Практически всю свою историю – до обретения Украиной
незавимости в 1991 году – протестанты боролись за выживание. Их опыт не в том,
как что-то построить (хотя такой опыт тоже был – главным образом, в аграрной
сфере), но в том, как остаться верными своей вере перед лицом преследований и
смерти.

В условиях демократической Украины протестанты приняли
«протестантскую этику и дух капитализма» и стали их активными проводниками. При
этом они очень осторожны с идеализациями. Они видят, что нынешняя Европа
отходит от реформаторских правил. Да и украинская реальность вынуждает к компромиссам,
в том числе в вопросах коррупции. Можно сказать так: украинским протестантизма
нравится теория Вебера, но они люди практичные, а теория – всего лишь теория.
Поэтому их позиция во многом определяется реализмом, иногда смелым,
пророческим, а иногда обыденно житейским, циничным.

Как можно
охарактеризовать отношения между протестантами – сотрудничество или
соревнование?

Конкуренция имеет место, но спокойная, без конфликтов.
Протестанты ценят многообразие, при котором место есть каждому. Есть понимание,
что в обществе есть разные группы и на каждую группу может быть своя церковь.
Религиозный рынок развивается, поэтому для тех, кто желает работать, а не
воевать, всегда есть перспектива.

В вопросах служения обществу большинство протестантов
выступает единым фронтом, они взаимодействуют в рамках Совета евангельских
протестантских церквей Украины, а также других неформальных инициатив. Лучше
всего объединяют масштабные национальные молитвы, защита христианских ценностей
или общие праздничные событиях (такие как ежегодный День благодарения или
Рождество).

Что можно
сказать об отношениях протестантов с другими христианскими конфессиями? Они
мирные или конкурентные?

Отношения украинских протестантов с другими христианскими
конфессиями можно назвать мирными и добрососедскими. В обществе уже сложилась
религиозная структура, и присутствие протестантов является органически нужным
даже для других конфессий. Большинство протестантов убеждено, что их задача не
в том, чтобы сделать православных или католиков протестантами, но в том, чтобы
проповедовать Евангелие – простые христианские истины, спасительные и понятные
для всех конфессий. В этом смысле протестантизм помогает православным и другим
церквям в том, чтобы обновить номинальное христианство, вернуться к основам
веры. Иными словами, украинский протестантизм все больше говорит не критике
других традиций, но об их обновлении в духе Евангелия. К тому же Майдан и война
в Украине показали протестантам, что лучший способ добиться признания – не
доказывать свою особенность, но служить вместе с другими конфессиями
украинскому обществу. Этот практический экуменизм последних четырех лет принес
больше результатов, чем все прежние межконфессиональные диалоги. Церкви,
которые служили вместе своему народу в самые трудные моменты его истории,
заняли свое достойное место рядом с другими. Общество созрело к тому, чтобы
признать: любовь к ближнему и живая вера важнее, чем канонический статус и
политическое влияние. Мы видим этот консенсус и в обществе, и в церковной
среде. Для протестантов это шанс – преодолеть привычную маргинальность и
научиться жить вместе с другими церквями, служа своему народу.

More than all we ask or imagine

22 октября, 2018
Статьи

Prayer
Update from the Cherenkovs

Dear Friends, greetings in the
name of Jesus Christ, “who is
able to do immeasurably more than all we ask or imagine” (Ephesians
3:20)!

We are deeply grateful for
your friendship and prayers for our family during this transitional period in
our lives and ministry with Mission Eurasia.

In the last letter we wrote
from Ukraine, we asked you to pray for our flight to the US and for housing arrangements
so that we could settle into a new place. We are so grateful to God and to you
for answers to both of those needs!

Immediately after we arrived in
the US, you also helped to meet our needs by attending our welcoming party and providing
such generous gifts. Your kind and generous response to the needs of our family
and ministry was such a pleasant surprise to us, as well as to many of our
friends, and we are immensely grateful for this.

Today,
we echo the Apostle Paul’s words about God and what we are experiencing in our
lives: He is “who is able to do immeasurably more than all we ask or
imagine” (Ephesians 3:20).

We are writing this letter
from the small Mennonite town of Hillsboro, Kansas, where we will live for the
next year. As you know, we received a work visa for two years and we hope to
use this time for additional training, ministry involvement, and further growth
with Mission Eurasia. As we settle down, I will be serving our Wheaton and Kyiv
Field Ministries offices, coordinating projects in the former USSR, developing
new contacts and partnerships, helping Mission Eurasia’s President Sergey
Rakhuba in his travels, and organizing a number of events. In addition, Tabor College, a local college in Hillsboro, has
kindly offered me the title of visiting professor and I hope to prepare some
lectures and seminars on church history and missions in the former USSR to
present there. Praise God for these
new opportunities!

We greatly appreciate the
hospitality and help of our local friends. Three of our children are already attending
a local public school. There are wonderful, friendly, and hospitable churches
in Hillsboro and we hope to develop relationships with them and learn from
them.

God is perfectly providing everything
we need and is sending us many friends. This has been the biggest surprise for
our family—finding out how many friends in Christ we have around the world. We
thank God for you, your friendship, and support.

· I would also like to ask for your prayers for our
family, that God would keep them safe during my frequent travels. Please pray
that Nina and our children would successfully learn English and adapt to our
new cultural environment so that we can all prepare ourselves for the next
phase of ministry with Mission Eurasia.

Again, please accept our
heartfelt appreciation for your participation and partnership in the ministry
of Mission Eurasia and God’s mission in Eurasia!

Praise God, “who is able to do immeasurably more
than all we ask or imagine!”

With
deepest appreciation,

Michael,
Nina, Caroline, Vasilisa, Michelle, Sara Stephanie

You are Helping Us by Praying for Us

17 октября, 2018
Статьи

“You
are helping us by praying for us. Then many people will give thanks because God
has graciously answered many prayers for our safety” (2 Corinthians 1:11).

Dear Friends,

I just returned from a
long missionary trip to Ukraine and Belarus with rich impressions and gratitude
for your prayers. While there, thousands of young people dedicated themselves
to ministry—what more joyful sight could there be?

With the participation of our key speakers, the well-known
Christian writer Philip Yancey and Dr. John Bernbaum, we held nine events in
Kyiv and Minsk, which gathered more than 3,000 participants. The Forum of Young
Christian Professionals in Minsk was a major event. Only a year ago, we could
not believe that this would be possible. Belarus is often called the last
Soviet dictatorship in Europe and is known for its severe restrictions on
religious freedom. No one even knew whether this forum would take place. We
were ready for a variety of scenarios, but your prayers have given us victory.
Now hundreds of young leaders will carry out a vision of missions in their
professional fields, transforming their workplaces and nations for Christ and
His Kingdom.

Thank you for being an important part of this ministry and its impact.
We look forward to continuing our partnership in order to advance the ministry
initiatives of Mission Eurasia.

On behalf of our entire
Mission Eurasia team (you can find our team on the picture), hundreds of forum participants
from Belarus, Ukraine, Russia, Moldova, and Lithuania, and School Without Walls
coordinators from 14 different countries of Eurasia and Israel, I want to say,
“Thank you!”

I also want to say, “Thank
you” on behalf on my family, who were waiting for me for 17 days and who were comforted
and encouraged by your prayers.

In appreciation for
your prayers and the amazing ways God has answered those prayers, I would like
to ask you to pray for our upcoming winter ministry projects. We plan to
collect and present Gifts of Hope for 100,000 children and needy families in
the most difficult places of Eurasia this Christmas season. Will you join us in
prayer for the Gift of Hope project?

L’Invité D&B: Protestants in Ukraine, an active minority

16 октября, 2018
Статьи

Maidan and the war in Ukraine showed to the Protestants that the best way to gain recognition is not by proving their peculiarity but by serving the Ukrainian society with other denominations.

https://dalekoblisko.com/2018/10/05/linvite-db-2/

How to explain the growth of Protestant communities in Ukraine?

Protestantism has always been strong in Ukraine and cannot be called a new religious movement. It has gone through periods of rapid development, stabilization and stagnation. We saw the highest increase of Protestants at crisis points in history. The Protestants, with their charity and simple practical faith turned out to be in much demand. The way Protestantism is growing now cannot be called rapid, but rather, stable. Protestants are growing not only in quantity but in quality while acquiring more of cultural, economic and political connections and becoming more influential. The reason and the driving force for the growth of Protestant communities in Ukraine, in my opinion, is their social activity that is connected to their mission- and outreach-mindedness.

Which are the main Protestant communities in Ukraine?

Protestantism in Ukraine is represented by a wide range of denominations, but the most influential and larges ones refer to the “second wave,” i.e. Baptists and Pentecostals that have been developing mainly from the beginning of 20th century (the “first wave” are Reformed Church and Lutherans who are the heirs of the Europeans Reformation of 16th century did not have a long-lasting and strong influence). We can talk about the “third wave” (Neo-Pentecostalism). That is, Ukrainian Protestantism is the phenomenon of the 20th century that had been developed by the history of the Reformation but formed as a unique subcultural people’s movement for simple church and simple faith.

Do believers consider these communities as close to Western values? As a gateway to the West, as opposed to Orthodoxy that is more connected the local traditions and conservatism?

Ukrainian Protestants associate themselves with Western Christianity and Reformation although they do not share the modern liberal approaches of their Europeans brothers in faith. They have inherited some cultural aspects (criticism of rationalism and utilitarianism, emphasis on communality, and distinction between secular and spiritual) from the Orthodox Church but overall, they reject it and treat it as nominal and dead Christianity. That is why the status of Protestantism can be defined in a following way, “at home among strangers and a stranger among his own.” Ukrainian Protestantism is a borderline phenomenon as it is hard to put it the category of either Eastern or Western Christianity yet it can serve as a good mediator and one of the ways of synthesis of two great traditions.

Do Protestant communities in Ukraine offer a different approach and solutions when it comes to politics? corruption? economics and business? (the question is here a clear reference to Weber’s Ethics of Protestantism)

It is unlikely that Max Weber’s theory would work in Ukraine. The conditions of 20th century were not suitable for promoting enterprise and building capitalism. Basically, before Ukraine gained its independence in 1991, the Protestants struggled for survival throughout almost all of their history. The experience they had gained was not in building something (although they did have an experience in that too, mainly in agriculture) but staying faithful to their beliefs in the face of persecutions and death.
In the conditions of democratic Ukraine, the Protestants adopted “the protestant ethics and the spirit of capitalism” and became their active agents. Nevertheless, they are very careful with idealization. They see that today’s Europe is moving away from the reformist rules. Besides, Ukrainian reality forces to make compromises, including in the matters of corruption. We can put it this way: Ukrainian Protestants like Weber’s theory but they are practical people while theory remains theory. Consequently, their position is, in many ways, determined by realism – at times bold and prophetic and at times casually mundane and cynical.

How is the coexistence of Protestant communities among themselves? Cooperation? competition?

Competition does take place but it is calm and without conflicts. Protestants appreciate diversity where there is room for everyone. There is an understanding that there are different groups in the society and each group can have their church. Religious market is growing and therefore, those who want to work and not fight will always have prospects.
In the matters of serving the society, most of Protestants are in unity and work together under the umbrella of the Council of Evangelical Protestant Churches of Ukraine, as well as other informal initiatives. Events that unite them the most are large-scale national prayers, protection of Christian values and common celebrations (such as annual Thanksgiving Day or Christmas).

How is the coexistence of Protestant communities with other branches of Christianity in Ukraine? Peaceful? Competition?

The relations of Ukrainian Protestants and other Christian denominations can be called peaceful and good neighborly. The religious structure in the society has been established and the presence of Protestants is even essential for other denominations. Most Protestants are convinced that their task is not to make Orthodox or Catholics Protestants but to preach the gospel – simple Christian truths that have the power to save and can be easily understood by all denominations. In that regard, Protestantism helps Orthodox and other churches to overcome the nominal Christianity and get back to the basics of faith. In other words, what Ukrainian Protestantism talks more about is not criticizing other traditions but rather about their renovation in the spirit of the gospel. Moreover, Maidan and the war in Ukraine showed to the Protestants that the best way to gain recognition is not by proving their peculiarity but by serving the Ukrainian society with other denominations. This practical ecumenism of the past four years has brought more results than the previous interfaith dialogues did. Churches that served their people together in the hardest moments in history took their rightful place next to the others. The society matured enough to recognize that the love to the neighbor and living faith are more important than the canonical status or political influence. We see this consensus both in the society and in the church. It is an opportunity for the Protestants to overcome the habitual marginality and learn to live together with other churches while serving their people.

Ищите Царства

20 сентября, 2018
Статьи

Христос советует нам искать Царство прежде всего. Что значит искать? Это значит верить, что оно есть и оно может открыться, стать видимым для нас.

Последнее время внутри меня почти постоянно звучит прекрасная песня «Это мир моего Отца».

Это мир моего Отца

И слышу сердцем я,

Как вся Вселенная поет

И славит своего Творца!

Это мир моего Отца

И все, что вижу я:

Холмы, долины и леса —

Его рук чудеса!

Это мир моего Отца

И все, что видит глаз —

Цветы полей и дня рассвет

О Нем ведут рассказ!

Это мир моего Отца,

Он свет дает звезде.

Я Им живу и чувствую,

Как Он со мной всегда,

Это мир моего Отца,

Он свет дает звезде.

Я Им живу и чувствую,

Как Он со мной везде!

Эта песня противоречит всему, что поют мирские голоса. И я хочу верить этой песне.

Вокруг меня – не мир насилия и лжи, алчности и цинизма. Вокруг меня не мир политиков и олигархов.

Вокруг меня Божий мир, Божье Царство. Я хочу видеть мир таким, и только таким.

Искать Царство – значит смотреть вглубь вещей и видеть мир таким, каким его видит Бог.

Мы видим ясно царство этого мира, а можем ли мы столь же ясно, и даже яснее, увидеть и сделать видимым для других Царство Божье?

Царство Божье – вокруг нас, посреди нас, внутри нас. Мы ищем идеальных условий, но Царство – «близко, вот, наступает и настало».

Искать Царства – не только смотреть, но и созидать, соучаствовать. Ведь мы не только рабы, но и сотрудники; не только дети, но и наследники. Рано или поздно мы должны закатать рукава и стать рядом с Отцом, чтобы трудиться, строить, растить.

Когда мы начинаем искать Царства, мы начинаем видеть себя, свое место, свою роль в этой светлой перспективе. Иначе – борьба за выживание и естестенный отбор.

Искать Царства – значит воплощать его во всех наших словах и делах, в полноте нашей жизни, в разнообразии наших служений. Все остальное – зарплата, успех, карьера, признание, — приложится.

Искать Царства – значит спорить с так называемой реальностью, значить верить и делать невидимое видимым, значит осуществлять ожидамое прямо здесь и сейчас.

Искать Царства – значит переживать живое присутствие Царя, славить Его каждым вздохом и радовать каждым достижением.

Искать Царства – значит не столько всматриваться, стремиться, трудиться, сколько доверять и покоиться. Тот, кто ищет Царство, уже его нашел, а в нем нашел себя и все нужное для себя.

Христос не только призвал «Ищите», но и успокоил нас: «Ищите и найдете». Он недалеко от каждого из нас, и Царство Его близко.

Нужны пророки Даниилы

18 сентября, 2018
Статьи

Люблю неожиданные вопросы. Они возвращают к главному с проторенных, избитых маршрутов.

Мой новый знакомый, профессор химии, ни с того ни с сего спросил, какую книгу Библии я люблю больше всего. Я постарался не думать над ответом, а потому сам удивился тому, что сказал: «Книга пророка Даниила». Мой собеседник удовлетворенно кивнул: «Да, по этой книге можно читать современную историю».

Так и есть. Эта книга о том, как Бог управляет историей царей и царств, реализуя Свой замысел.

Но в этой книге есть и человеческое измерение. Я полюбил эту книгу еще ребенком за то, что она выводит на первый план «отроков» и открывает для них головокружительную перспективу.

Только сейчас, отвечая на неожиданный вопрос профессора-химика, я понял, насколько книга Даниила определила мой взгляд на многие вещи.

Я рос в Советском союзе и воспринимал его как богоборческую империю. Кем были мы, верующие? Пленниками в чужой земле. Но книга пророка Даниила указывала на иную возможность: пленники могли стать элитой и сыграть ключевую роль в истории мира.

Верующие люди всегда будут востребованы. Они всем нужны, на них все держится.

Мы видим, что отроки были ценными в глазах царя. Он решил воспитать из них новую элиту. Он назначил им специальное питание и обучение, ожидая через три года высоких результатов.

«И сказал царь Асфеназу, начальнику евнухов своих, чтобы он из сынов Израилевых, из рода царского и княжеского, привел отроков, у которых нет никакого телесного недостатка, красивых видом, и понятливых для всякой науки, и разумеющих науки, и смышленых и годных служить в чертогах царских, и чтобы научил их книгам и языку Халдейскому. И назначил им царь ежедневную пищу с царского стола и вино, которое сам пил, и велел воспитывать их три года, по истечении которых они должны были предстать пред царя. Между ними были из сынов Иудиных Даниил, Анания, Мисаил и Азария» (Дан. 1:3-6).

Бог тоже ценил отроков и имел на них Свои планы. Они были его секретными агентами – в глубоком тылу врага, в центре языческой империи.

Царь думал, что историей управляет он, что судьбами отроков распоряжается он. Но за всем этим стоял Бог, это Он готовил себе элиту, которая будет служить Ему в присутствии царей и решать судьбы многих народов.

«И даровал Бог четырем сим отрокам знание и разумение всякой книги и мудрости, а Даниилу еще даровал разуметь и всякие видения и сны. По окончании тех дней, когда царь приказал представить их, начальник евнухов представил их Навуходоносору. И царь говорил с ними, и из всех отроков не нашлось подобных Даниилу, Анании, Мисаилу и Азарии, и стали они служить пред царем. И во всяком деле мудрого уразумения, о чем ни спрашивал их царь, он находил их в десять раз выше всех тайноведцев и волхвов, какие были во всем царстве его» (Дан. 1:17-20).

Бог использовал Вавилонские университеты, чтобы вырастить и обучить Свою элиту, инсайдеров, которые будут служить Ему изнутри чужой империи.

Сегодня Он ищет новых «отроков», чтобы воспитать для Своих высоких целей.

Мы можем служить царям, но карьера закончится с очередным дворцовым переворотом.

Мы можем служить Царю царей, и Он сохранит нас – в огненных печах, львиных рвах, и даже при дворах.

Сегодня самое время читать Книгу пророка Даниила и служить Богу на своих местах, при царях и князьях, директорах и президентах. На кого бы мы не работали, мы служим Богу.

Было бы неплохо вывесить на церковной доске объявлений: «Нужны пророки Даниилы!». Нужны в университетах, бизнес-офисах, парламентах. Везде.

Пленникам выжить непросто. Вавилон место страшное. Но если ты знаешь, кто ты и для чего, то все меняется. Для тех, кто хочет служить Богу, в Вавилоне не только страшно, но и интересно. В конце концов, в столице империи перспектив куда больше, чем в родном, но тесном Иерусалиме.

Кир Персидский – восстановитель Иерусалима

4 сентября, 2018
Статьи

Библия рассказывает не только о создании и разрушении, творении и падении. Ее самые удивительные страницы говорят о восстановлении.

Так Книга Ездры повествует о том, как Бог восстанавливает Храм и общину в Иерусалиме.

Можно подумать, что речь идет о новом исходе, что Бог будет выводить Свой народ из Вавилона так, как вывел из Египта. Но нет. У Бога есть множество способов, как спасти Свой народ и восстановить святые развалины.

Бог разрушил Вавилонскую империю оружием Кира Персидского. А затем возбудил дух царя и вложил в его уста неожиданные слова:

«Так говорит Кир, царь Персидский: все царства земли дал мне Господь, Бог небесный, и Он повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее. Кто есть из вас, из всего народа Его, — да будет Бог его с ним, — и пусть он идет в Иерусалим, что в Иудее, и строит дом Господа, Бога Израилева, Того Бога, Который в Иерусалиме» (Ездра 1:2,3).

Эта прекрасная проповедь произвела сильное впечателение. Иудем отправились строить. А их соседи принялись жертвовать и помогать.

Все началось неожиданно. Не пришлось даже просить, тем более воевать.

Первый стих книги говорит, что инициатором всего этого был Бог: «Возбудил Господь дух Кира».

Только Бог может восстановить разрушенное.

И только Бог может использовать для этой цели чужих царей.

Кир никогда не был в Иерусалиме и никогда не знал его Бога. Но Бог знал Кира, и хорошо знал, как возбудить его дух на дела праведные.

Разрушитель Вавилона стал восстановителем Иерусалим.

Церковь как жертва и соучастник

30 августа, 2018
Статьи

До сих пор территория бывшего СССР остается неосвоенным миссионерским полем, нераспаханной целиной. Здесь побывали многие, перепробовали разные секреты, но успеха было мало. Может все дело в том, что у России и следующих за ней – особый путь? Местные до сих пор пытаются этот путь найти и понять, но воз и ныне там. Одни с головой уходят в славную историю и тешат себя делами давно минувших дней. Другие мечтают о еще более славном будущем. Но ни историки, ни футурологи не могут ответить на вопрос, почему с «русским христианством» все так плохо, почему евангельская церковь в таком жалком состоянии, почему ее миссия остается невыполненной и невыполнимой.

Ответ не нужно искать в прошлом и будущем. Он очевиден и связан он с нравственным выбором. В пользу выживания любой ценой, в пользу замалчивания, отрицания и лжи. Русские люди давно не знают свободы и достоинства, и даже не хотят знать, боятся знать. Они смирились с тем, что государство – наше все, и даже нашли себе оправдание, будто покорность властям – «золотой стих Библии». Вековые чистки и репрессии выкосили всех свободомыслящих и прямоходящих.

Но вот в чем дело. Нельзя все упростить, будто вся вина – на плохой власти. Кто же тогда писал доносы в сталинские времена? И кто продолжает голосовать за Путина в наши времена?

Сколько людей вышло на Красную площадь, протестуя против вторжения советских войск в Чехословакию? Я напомню: семь смельчаков. А сколько вышло против войны в Украине? Немногим больше. И был ли среди них хоть один пастор?

Для меня несостоятельность «русского христианства» проявилась в отношении русских людей к событиям в Украине. Когда украинцы вышли на мирную акцию протеста, русские назвали их смутьянами. Когда российские войска оккупировали Крым, русские христиане повторяли «нас там нет». А потом просто молчали или огрызались — когда эти российские «братья» предательски расстреливали украинцев в зеленом коридоре под Иловайском; когда сбивали пассажирский МН17; когда бомбили госпитали и школы в Сирии.

Все это было и раньше – когда воевали в Чечне, когда вторгались в Грузию, когда нагнетали и использовали конфликты в Абхазии, Карабахе, Приднестровье.

Но теперь оно стало виднее, масштабнее – соучастие в преступлениях своей страны, своих вождей.

И даже теперь русские христиане все это оправдывают. Они готовы предать своих грузинских братьев, они готовы отказаться от своих украинских друзей. Они это уже сделали.

А до них это сделали их родители и прародители – убийцы, доносчики, агенты, и просто трусы, палачи и жертвы советского времени.

«Русские христиане» остаются советскими. Они любят все советское – колбасу и все по ГОСТу, «дружбу народов», стабильность и советское христианство.

«Русские христиане» — не только жертвы, но и соучастники всех злодеяний русских царей, императоров, генсеков и президентов.

И в этом ключевой момент. До тех пор, пока эти грехи не будут признаны, исповеданы и отвержены, они останутся лежать проклятием на стране и на церкви. Не будет пробуждения, возрождения, развития.

Будущее церкви в России и Евразии открывается только через покаяние. А без освобождения церкви не будет свободного общества.

Все знают, что нужно делать. Ответы не нужно искать в архивах или на сходках футурологов.

Все знают, кто палач, кто жертва, кто соучастник. Не хватает воли, не хватает действия, не хватает покаяния.

Реформация окраин. Евангельское движение в Грузии и Украине

23 августа, 2018
Статьи

religion.in.ua

Европейская Реформация XVI века и евангельское движение в Российской империи века XIX ( наша “евангельская Реформация”) обладали огромной освобождающей силой. Этот импульс освобождения сохраняет свою силу до сих пор, но в нашем случае почти не используется. Чтобы эта освобождающая сила могла действовать сегодня, необходимо ее высвободить из той дискурсивной рамки, в которой она удерживается и нейтрализуется. Я говорю о дискурсе власти и насилия, применяя к нашей ситуации тот аналитический подход, что на другом материале смогли блестяще отработать Мишель Фуко, Эдвард Саид, Ева Томпсон и многие другие мастерапостколониальной перспективы.

Рассуждая о судьбах евангельского движении в бывшей России, мы отмечаем, что его основными очагами стали имперские окраины – Украина и Грузия. Этот очевидный факт заслуживает более глубокого осмысления.

До сих пор мы смотрели на евангельскую Реформацию в российской империи через призму империи. Мы мало думали о самобытности местных движений и привычно связывали их в одно целое. Но какова природа этого целого? Очевидно, природа имперская.

Многие достижения и неудачи, чаяния и разочарования евангельского движения определялись и до сих пор определяются имперской рамкой, выйти за которую пока не удается.

Еще в 1911 году пресвитер Василий Павлов говорил о движении так: «Русский баптизм возник почти одновременно, именно: в 1868-1870 годах в двух местах: в Херсонской губ. и в Закавказье (в Тифлисе)» (2, c. 36).

Но сегодня мы не можем не спросить, если это русский баптизм, то почему он возник в Грузии и Украине? И где тогда был баптизм грузинский и украинский?

Сам Павлов был не только пресвитером в тифлисской общине, но и председателем Союза русских баптистов. И это определяло его взгляд на историю и суть движения. В частности, он отмечал, что «Первым представителем баптизма в этом крае является немецкий баптист Мартин Карлович Кальвейт. Из русских первым принял учение баптистов тифлисский купец, молоканский наставник Никита Исаевич Воронин» (2, c. 45). Выходит, главными действующими лицами пробуждения в Грузии были русские и немцы, совсем не грузины.

Хочу подчеркнуть, что здесь речь не о фактах (сколько кого было), но об их интерпретационной рамке. Ведь рядом с русскими и немцами вполне могли быть грузины, но их не замечали, и лидерством с ними не делились. Хотя стоит признать, что их было мало, к ним просто не обращались. «Национальный элемент» оказывается за скобками. История оформлена именно как история «русского» евангельского движения.

Имперская установка на «русскость» сохранилась и в советское время «коммунистического интернационала». Так авторы «Истории евангельских христиан-баптистов в СССР» (1989) сами же признают, что «Объединение церквей евангельского исповедования было достигнуто на основании Соглашения евангельских христиан и баптистов в 1944 году. Это объединение не было случайным» (1, с. 9). Безусловно, оно «не было случайным», оно было спланированным на самом-самом верху. Кто диктовал это соглашение и организовывал объединение – не есть и не было секретом, это был личный сталинский проект.

При этом на уровне риторики все было вполне правильно. Как заявлял лидер ВСЕХБ А.В. Карев, «Ни одна народность не должна чувствовать себя чужой в нашем большом братском объединении. Любовью и уважением, а также равными правами должны пользоваться верующие всех национальностей нашего братства. Мы должны знать и любить историю каждой национальной семьи, входящей в нашу единую евангельско-баптистскую семью. В евангельско-баптистскую историю должна войти история отдельных национальных семей христиан-баптистов» (1, с. 10).

Но всякая ли «история отдельных национальных семей» готова войти в такую общую, «братскую» историю? Этого никто не спрашивал, потому что спросить не смел. Было понятно, что есть единая правильная версия история, и никакого исторического ревизионизма власть не потерпит. В результате был создан имперско-советский исторический нарратив, который апеллировал к ложной памяти. Внутри этого нарратива мы до сих пор живем, по меньшей мере, мыслим свое прошлое.

Ставилась задача отмежеваться от Запада и его влияний, поэтому спешно придумывали предысторию евангельского движения, углубляли ее, приземляли на родную, непременно «русскую» почву. В результате начинали верить, что «Возникновение первых общин евангельских христиан-баптистов в России не является плодом иностранных миссий… самобытный процесс, исходивший из глубины народного духа… Так, возникновению Тифлисской общины баптистов – «христиан, крещенных по вере» — предшествовало появление в среде молокан последователей так называемых водных молокан» (1, с. 13).

Был ли какой-то самобытный процесс в глубине грузинского (или украинского) народного духа? Этот вопрос оказывается за скобками. Так глубоко в историю никто не смотрел, все ограничилось русским культурным слоем, молоканским фактором.

Даже после распада СССР «советская школа» церковной историографии сохранила свое влияние, говоря о «русском» или, в лучшем случае о «русско-украинском» баптизме. Так для Сергея Савинского «Русско-украинский баптизм, после англо-американского и немецко-европейского, является, по общему признанию, третьей разновидностью всемирного баптизма» (4, с. 90). Если для «малороссов (украинцев)» (4, c. 92) и нашлось место, то грузинского элемента ниши здесь найти не удалось.

Вслед за Савинским эту линию «русского богоискательства» продолжили Сергей Санников и Марина Каретникова. Для всех этих историй характерна установка на почвенность движений: «Штундисты появились… вскоре после отмены крепостного права.., появления Синодального русского перевода Нового завета и вслед за евангельским пробуждением среди российских немцев» (4, c. 104). Стоит обратить внимание на порядок, в котором перечисляются эти факторы.

Настолько же важной для имперского нарратива является идея «братских народов», составляющих вместе «святую Русь»: «Основными предпосылками евангельского пробуждения украинцев, кроме уже названных исторических, был свободолюбивый дух народа, который за столетие крепостного права еще не успел угаснуть, и неуемное искание правды Божией, присущее украинскому народу, как, впрочем, и русскому, и белорусскому» (4, c. 95).

Здесь акцент ставится не на освобождающем эффекте евангельского пробуждения, а на «свободолюбивом духе народа», который, выходит, и так уже был, и даже «не успел угаснуть».

Пробуждение «российских немцев» если и упоминается, то в самом конце. «Влияния Запада» — почти никакого. Все вышло само собой. Но ведь эффект был обусловлен не столько правильной верой (в этом смысле православие, как известно, самая правильная вера), сколько знакомством с жизнью по вере. Наши искатели увидели в немцах возможность верить и жить иначе, жить по вере, жить свободнее и лучше.

В этом смысле, евангельское пробуждение, на мой взгляд, было определено встречей разных культур и разных христианских традиций, примирением Востока и Запада. А поскольку на Западе развитие всего шло быстрее, то эффект от встречи с наследием Реформации был просто революционным. Евангельское движение было, по сути, движением духовно-освободительным.

Примечательно, как лидер российских баптистов Павлов упорно подчеркивал самобытность движения в Закавказье: «В Закавказье баптизм возник независимо от южно-русского баптизма в Херсонской губернии» (2, c. 45), но тут же, как бы нехотя, признавал, что родственность украинских и закавказских баптистов скрыть не удалось: «С прибытием в Тифлис экзарха Грузии Павла началось преследование тифлисских баптистов. Экзарх утверждает, что из представленного Ворониным рукописного Исповедания веры видно, что то же самое Исповедание веры признается киевскими штундистами, «следовательно баптисты и штундисты одно и то же» (2, c. 60).

Эта связь для имперских властей представлялась опасной. Как отмечал в своей записке экзарх Павел, «Штундо-баптизм, если не рак, то крайне опасный лишай на теле русской церкви и русского народа… Это зло не церковное только, но и политическое, народное. Оно быть может опаснее для России, чем польский католицизм, потому что в народной массе, зараженной штундизмом, готовятся враги России и пособники протестантской Германии, так очевидно и с такой наглостью подготовляющей не отторжение, а простое отпадение от России к Германии наших западных и даже южных областей… Зарождается и растет на теле России чужеядное тело, уничтожающее все симпатии к русскому народу, к его идеалам, преданиям, верованиям религиозным и народным, вытравляющее в себе русский народных характер и пропитывающееся ненавистью и к православию, и к русской народности и постепенно вырождающееся в громадную революционную силу» (2, c. 60-61).

Таким образом, в бурном развитии евангельского движения православные власти видели революционный союз окраин, план антирусский и антиимперский: «Тифлисские баптисты <…>через Воронина, подают руку штундистам южной России. Они таким образом готовят великое зло и для Кавказа, и для всего русского народа» (2, c. 62).

Православный иерарх видел в евангельском движении то, что сами евангельские верующие не до конца понимали, видел больший социальный и национальный потенциал. Видел его и лидер евангельских христиан Иван Проханов: «Евангельские христиане, восприняв принципы протестантского понимания христианства, при котором осуществляются вполне принципы свободной совести и свободной церкви, именно такой, какой она была во времена Апостолов, стараются применить их на пользу своего народа, никогда не переставая сознавать, что каждый народ должен славить Бога согласно своим особенностям языка, местности, народности. Они верят в то, что не может быть свободного государства, общества, школы и семьи, пока Церковь не сделается свободной. Но чтобы Церковь могла сделаться свободной, она должна возвратиться к простоте апостольских времен и основываться на свободной сознательной вере ее членов» (3, с. 24-25).

Проханов лучше всех чувствовал дух времени, назревающую «революционную ситуацию», остроту социальных и национальных вопросов. Согласно Проханову, путь к гражданским свободам лежал через свободу совести; путь к общественным преобразованиями – через реформацию церкви; путь к национальному обновлению – чрез обновление духовное.

Этим мечтам суждено было остаться утопическими. Уже вскоре имперская тюрьма народов поменяла вывеску на советское «братство народов». Русификация сочеталась с интернационалом. Но затем этот процесс национально-духовной конвергенции сменился поспешной и непродуманной национализацией церквей. Церкви сдались на службу нациям, вписались в местный контекст, ассимилировались в нем.

Как показала постсоветская история, подлинная деколонизация возможна на основе широких и активных духовно-культурных процессов, поэтому путь к национальному возрождению лежит через реформацию церкви. Новорожденная или возрожденная нация не может стать свободной, если опирается на несвободную церковь, на церковь, продающуюся новым господам, как бы мило они не назывались.

И такая реформация не может быть сведена к декоративным социокультурным преобразованиям. В этом смысле довольно наивной, хотя и благородной, выглядит попытка баптистского епископа Малхаза Сонгулашвили вписать евангельских христиан-баптистов в местный контекст, принимая этот контекст безусловно: «ЕХБ зародились и развивались в динамических отношениях с грузинской православной, молоканской, «эссенциалистской», а также советской традициями и культурами… В период своего активного формирования (1919-1960) церковь ЕХБ, в отличие от британских, немецких, скандинавских, русских и других баптистов, не переживала гонений со стороны религии большинства и поэтому никогда не культивировала в себе горечи и антагонизма по отношению к культуре и религии большинства. В этот период она была преследуема государством и антирелигиозной идеологией вместе с грузинской православной церковью и грузинской культурой, которые переживали то же самое» (5, с. 314). Показательно, что советская традиция здесь оказывается определяющей, а вот родство и связь с западными братьями по вере замалчиваются.

Так предлагается не столько Реформация традиций, сколько безоговорочное примирение с ними, с идеализированной версией истории советско-православной, в которой место чужих навязанных страниц занимаются страницы свои, спешно выдуманные и вклеенные. По версии Малхаза, «Этно-культурная грузинизация баптистской церкви… совпала по времени с советизацией, поэтому грузинская баптистская церковь не унаследовала антагонизм по отношению к могущественной религии большинства. Фактически, советский опыт общения и сосуществования помог церкви осознать привлекательность православной культуры и духовности» (5, с. 337).

Во всем этом мало свободы, которую так превозносит епископ, справедливо замечая, что «Здоровое развитие культуры зависит от свободы, которая определяет дух нации, и в этом процессе религия должна играть главную роль» (5, с. 315).

Ведь свобода проявляется не только в том, чтобы поменять название и декорации, но и в том, чтобы поставить под сомнение рамки, в которых мы пишем и читаем нашу историю. И здесь нужно задать два вопроса о происходящем в «глубине народного духа»: готово ли украинское и грузинское православие пойти на преобразования и стать евангельским, и готов ли протестантизм в этом помочь? На мой взгляд, есть лишь один способ помочь в этом православию – сделать его более открытым, глобальным, вселенским; а сделать это можно лишь сделав его более западным, связав его с западной традицией через протестантские движения. И здесь евангельским верующим нужно не только «осознать привлекательность православной культуры и духовности», но также показать православным привлекательность протестантской культуры и духовности. Здесь нужно такое взаимное сближение, при котором реформация станет общей, объединяющей.

Без этой объединяющей Реформации, без этого преобразующего сближения и протестанты, и православные Украины и Грузии остаются в плену имперского дискурса. А без обновления церкви не будет обновления общества. Вот почему тема Реформации является ключевой для будущего наших родственных наций.

Примечания

1. История евангельских христиан-баптистов в СССР. – М.: ВСЕХБ, 1989.

2. Павлов В.Г. Правда о баптистах // Павлов В.Г. Баптисты: церковь и государство. – М.: Логос, 2004.

3. Проханов И.С. Краткая записка о возникновении, развитии и о настоящем положении Евангельского движения в России // Проханов И.С. Новая или Евангельская жизнь. Т. 2. – М., 2009.

4. Савинский С.Н. История евангельских христиан-баптистов Украины, России, Белоруссии (1867-1917). – СПб.: Библия для всех, 1999.

5. Songulashvili M. Evangelical Christian Baptists of Georgia. The History and Transformation of a Free Church Tradition. – Waco, Baylor University Press, 2015.

Царство прежде всего

20 августа, 2018
Статьи

Если мы люди верующие, то можем сказать о себе так: у нас есть перспектива. Мы видим себя, мир, свое призвание в мире в правильной и вдохновляющей перспективе. При этом мы стараемся оставаться трезвыми и адекватными. Не фантазировать и не паниковать, не заботиться и не лениться, не тратить время и не суетиться. Мы живем в перспективе Царства. Как это?

С тех пор как мы поверили в Бога, для нас открылось небо. Но мы все еще не можем летать. Для нас открылась вечность, но мы продолжаем стареть, болеть и умирать. Для нас открылось царство духа, но мы все еще во плоти и заботимся о ней.

Мы знаем, что будет вскоре, и мучаемся оттого, что это «вскоре» все еще наступает. Мы знаем будущее, но не ведаем «времен и сроков». Мы приглашены быть частью Царства Божьего, но остаемся гражданами земных государств и подданными их царей.

Говоря о высоких библейских истинах, мы должны оставаться людьми, мы не должны мечтать о себе, будто мы ангелы или святые. Подобно людям других эпох и культур, мы нуждаемся в пище, одежде, крыше над головой. Хотя сегодня в число таких минимальных условий мы обязательно добавили бы интернет.

И вдруг мы встречаем ультимативные слова Христа: «Не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Матф. 6:31-33)».

Царство – это та самая перспектива, в которой все прочее обретает ценность.

Христос не упраздняет наши потребности в пище и питие, одежде и доме, но преображает их так, что они занимают нужное место.

То, что нас заботит, т.е. занимает главное место в наших мыслях, — это Царство. Все остальное – прилагается.

Я помню, как в детстве искал хорошую художественную литературу. Иногда в придачу к хорошей книге продавалась какая-то не очень хорошая. В итоге домой я приносил две книги, одну из которых откладывал в макулатуру. Однажды вместе с интересной для меня книгой я принес «Занимательную физику» Перельмана. Я не понимал и не любил физику. Поэтому намеревался отправить эту книгу в макулатуру. Но когда “Занимательную физику” увидела моя мама, она сказал: «Это действительно нужная книга, оставь беллетристику и учи физику». Вот как меняется порядок в зависимости от перспективы. Моя мама была по образованию физик, а – вечный гуманитарий. Нас занимали разные темы, у нас были разные списки книг и разные стили мышления. “Прежде всего” у нас было разным.

Теперь я думаю вот о чем: чего мы ищем, что нас заботит на самом деле?

Ищем ли мы Царства Божьего прежде всего? Готовы ли мы сказать о своих жизненных потребностях или амбициях как о том, что может быть дано или не дано «в придачу»?

Или же мы ищем успеха и признания, комфорта и удовольствия, а христианство покупаем «в придачу», нехотя, раз уж иначе нельзя?

Христос не хочет, чтобы мы были «как язычники», не знающие Бога. О них некому заботиться, поэтому они заботятся о себе сами, постоянно борются за выживание.

Наш Отец знает наши временные житейские нужды и усматривает их. Но это не главное, это не основное. Он делает для нас несравненно больше – Он открывает перспективу вечного Царства. Готовы ли мы подняться выше, посмотреть дальше, глубже и шире?

Увы, большинство христиан живут как язычники. Они используют Бога для удовлетворения своих простейших потребностей. Они не знают, что такое Царство.

Между тем Царство – это самое главное. Христос призывает нас искать Царства прежде всего. Об остальном Он обещает позаботиться Сам. Мы никогда не получим того, что дается в придачу. Мы будем лишь бесконечно заботиться и суетиться.

Царство – это не что-то дополнительное, это первостепенное. С него все начинается, к нему все добавляется. С ним – все. Без него – ничего.