Давид, “состарившись и насытившись жизнью”, решил привести в порядок дела царские и духовные. Трон передает Соломону, а заботу о храме – священникам и левитам.
Несколько самоуверенно царь заявляет собравшимся князьям и левитам о том, что пришло время упорядочить старые традиции, “приземлить” их, вписать в новый “контекст”: “Господь, Бог Израилев, дал покой народу Своему и водворил его в Иерусалиме навеки, и левитам не нужно носить скинию” (1 Пар. 23:25-26).
Служителям осталось лишь заботиться о храме, который вскоре будет построен по решению царя.
Интересно наблюдать, как царь хочет все упорядочить – он проводит перепись населения, считает своих воинов, а затем и cвященнослужителей.
Он хочет, чтобы во всем было порядок и в центре порядка был он – царь.
Все левиты исчислены, расписаны по родам, распределены по функциям. Особая роль отводится сыновьям Аарона.
Но вот вопрос: куда же прописать Моисея? Величайшему герою места не нашлось.
В царском порядке таким особенным людям специального места нет. И его вписывают в общую категорию левитов: “А Моисей, человек Божий, и сыновья его причтены к колену Левиину” (14).
“Божий человек” не вписывается в наши структуры, в царский порядок, в общую классификацию. На то он и “Божий”.
Моисей бы не удивился и не расстроился.
Он был принцем в Египте.
Он был лидером Израильского народа.
Но прежде всего он был “Божьим человеком”.
Это высший титул, о котором стоит мечтать даже царям.
