В Украине продолжается война, а военные
слухи все более тревожны. При этом открываются невиданные возможности для
активной миссии в масштабах всей страны и на всех уровнях. 26 августа президент
Украины Петр Порошенко подписал Указ «О праздновании в Украине 500-летия
Реформации», в котором «с целью признания весомого вклада протестантских
церквей и религиозных организаций.., выражения уважения их роли в украинской
истории» поручается «разработать с участием представителей протестантских
религиозных организаций Украины план событий по подготовке и празднованию в
Украине 500-летия Реформации». Этот указ положил начало целой серии событий
церковного, общественно-политического, культурно-образовательного характера,
что открывает огромные возможности для миссии евангельских церквей в Украине.

Уже сам по себе этот факт говорит о многом
– что украинские политики ищут духовные ресурсы, которые помогли бы
реформировать страну. Все понимают, что зависимость от московского православия
и советского прошлого не отпускают, тянут назад. Вместо того, чтобы обличать и
искоренять такие пороки как коррупция, номинальная религия все это оправдывает.
Вместо того, чтобы напоминать власти о духовных истинах, церковь раболепствует.
Вместо того, чтобы учить народ – священники используют его что называется в
темную.

После крушения коммунистической «империи
зла» казалось, что церковь возьмет инициативу и принесет перемены в общество. В
свое время православная церковь удушила Реформацию в Украине, и последствия
этого сказываются до сих пор. Такая церковь не может быть источником
обновления. Если христиане не готовы реформироваться, то общество и подавно.

Ведь Реформация касается не только
протестантских церквей, но христианства в целом, и даже шире – всего общества,
его культуры, экономики, политики. Украинские протестанты могли бы показать
добрый пример, но для этого им самим нужно вспомнить наследие Реформации (я об
этом писал в своей монографии «Европейская Реформация и украинский евангельский
протестантизм» (Киев, 2008), преодолеть свою отстраненность от общества,
пассивность, маргинальность.

В годы советской власти протестантам не
давали возможности учиться и занимать хоть сколько-нибудь влиятельные посты.
Сейчас все меняется на глазах – за годы независимости многие тысячи молодых
евангельских христиан получили высшее образование и начали успешную карьеру.
Они могут стать той силой, которая принесет в общество перемены – начиная с
рабочих мест, семей, церквей, гражданских инициатив.

Конечно, эта армия молодых энтузиастов,
профессионалов-служителей, миссионеров на рабочем месте нуждается в духовном и
миссионерском руководстве, богословском основании, ясном видении цели и
перспектив, эффективной стратегии.

Примечательно, что подписание
президентского указа совпало с Международным миссионерским форумом в Киеве,
собравшим три тысячи молодых баптистских лидеров. Для евангельских церквей
говорить о Реформации – значит говорить о миссии Церкви, о возвращении Церкви к
своей миссии. Не случайно в резолюции форума одной из ключевых концепций была
признана «миссия в профессии», разработанная и представленная Mission
Eurasia.

“Миссия
в профессии” – это прямое продолжение той европейской Реформации, что началась
500 лет назад, и даже больше, это продолжение той евангельской Реформации,
которая создала Церковь и сделала ее успешной от Иерусалима до края земли.

Эта
идея придает миссионерский смысл профессиональному призванию и творчеству
каждого христианина, а для всей Церкви дает огромное влияние, выходящее далеко
за пределы церковных стен.

Бог передает
Моисею скрижали и отправляет с ними в путь. При этом Он в предельно сжатом виде
уточняет суть Своего закона: «Итак, Израиль, чего требует от тебя Господь, Бог
твой? Того только, чтобы ты боялся Господа, Бога твоего, и любил Его, и служил»
(Втор. 10:12).

Ничего больше –
«того только». Не нужно увлекаться мистикой, ритуализмом, законничеством. Ничем
нельзя увлекаться и отвлекаться, особенно религией. Все внимание – на Господа.

Хорошо, мы должны
бояться, любить и служить Богу. А какой Он, Бог? Достоин ли Он нашей веры,
любви, благоговения? Здесь вспоминается название одной из книг Бальтазара –
«Достойна веры лишь любовь». Такую любовь Бог показал на Своем народе – «Он
хвала твоя и Он Бог твой, Который сделал с тобой те великие и страшные дела,
какие видели глаза твои; в семидесяти душах пришли отцы твое и Египет, а ныне
Господь, Бог твой, сделал тебя многочисленным, как звезды небесные» (21-22).

Бог любит Свой
избранный народ, милует, прощает, благословляет. Но тут же звучат несколько
странные слова, который с идеей избрания, казалось бы, конфликтуют: «Господь,
Бог ваш, есть Бог богов и Владыка владык.., Который не смотрит на лица и не
берет даров; Который дает суд сироте и вдове, и любит пришельца, и дает ему
хлеб и одежду» (17-18).

Оказывается, Бог
богов – наш, но не только наш. Он не лицеприятен, и не меняет Своего мнения от
щедрых даров. Его нельзя присвоить и назвать «только своим». Потому что
пришельцы — беженцы, странники, гости – тоже Его. Не только наши, но и не наши,
другие, чужие – тоже Его.

Мы редко
встречаем сильные фразы о любви Бога, как правило – об Израиле. Но здесь Он
«любит пришельца».

Более того, Он и
нам напоминает о прошлом и нас призывает любить: «Любите и вы пришельца, ибо
сами были пришельцами в земле Египетской» (19).  

Сегодня весь мир
стал миром странников и пришельцев. Они напоминают нам о нашем прошлом в Египте,
о будущем земли обетованной, о Боге, Который «любит пришельца, и  дает ему хлеб и одежду».

Почему Бог любит
пришельца?

Почему быть
беженцем не так страшно, как осесть и закрыться в своем доме-крепости?

Почему для
встречи с Богом нужно отправиться в пустыню?

Почему Бог не
дает нам стабильности, безопасности и щедрого удела? 

Почему мы все еще на пути
в обетованную землю?

Как память и мышление пришельца должны повлиять на ценности и способ нашей жизни?

Моисей был трезв:
ему достался далеко не лучший народ – нерешительный и капризный, неверный и
бунтарский. С таким «воинством» землей не овладеть, особенно той землей, где
«народы больше и сильнее», «города большие с укреплениями до небес», а люди –
великаны, «великорослые, сыны Енаковы» (Втор. 9:1-2).

Но он знал и
другое: Бог пообещал дать эту землю Израилю, и Он это сделает. «Знай же ныне,
что Господь, Бог твой, идет пред тобою, как огонь поядающий; Он будет
истреблять их и низлагать их пред тобою» (9:3)

Поэтому Моисей переживал
о другом – не о том, как завоевать землю, но о том, как смирить народ к
послушанию Господу.

Он предупреждает
израильтян: даже не думайте, будто «за праведность мою привел меня Господь
овладеть этой землей», а тех «изгоняет за нечестие» (4). Прекратите мечтать о
себе, посмотрите в зеркало!

И далее следует
удручающий обзор сорока лет непокорства, нечестия, ропота, идолопоклонства.
Плохая история. Но и ее нужно помнить: «Помни, не забывай, сколько ты раздражал
Господа, Бога твоего, в пустыне; с самого того дня, как вышел ты из земли
Египетской, и до самого прихода вашего на место сие вы противились Господу»
(7).

Зная последующие
события, как продолжалась эта история (в земле обетованной грехи умножились, в
результате землю и свободу потеряли), мы удивляемся еще больше – как Израиль
снова и снова продолжал «раздражать» и «противиться», а Бог – любить и
миловать.

Он идет впереди
нас, изгоняет врагов и очищается землю, дарит лучшее будущее. Мы же тянемся
назад, упираемся, противимся движению вперед.

Все, что нам
удалось – благодаря Ему. Он шел впереди и вел нас – уговорами и наказаниями,
поощрениями и обличениями, но вел. Бог делал это по Своей любви, но также по
Своей верности, согласно заветам с Авраамом, Исааком и Иаковым. А также благодаря
заступничеству Моисея – который умолял за народ , повергшись пред Господом (18,
25), хотя знал, «Вы были непокорны Господу с того самого дня, как я стал знать
вас» (24).

Удивительно: Бог
знает нас и все же ведет вперед, чтобы мы освободились не только от рабства
египетского, но и от рабства духовного, греховного, от своих внутренних идолов
и фараонов. Иначе мы построим новый Египет в свое Ханаане.

Как я могу
изменить свою историю? Ведь я сам был непокорен с первого до сего дня.

Как моя память о
прошлых грехах пред Богом может удержать меня от грехов будущих?

Почему каждая
попытка начать с чистого листа заканчивается «раздражением» Господа и себя? И
как при всем этом я еще живу и продвигаюсь вперед? 

Не потому ли, что «Господь
идет предо мною»?

Моисей повторяет
заповеди, но также напоминает путь, которым прошел народ Израильский. Ведь
заповедям учились в пути, а не за партами. Заповеди нужно было пережить на себе, понять
причинно-следственную связь, впитать в себя и сделать образом жизни.

После поучения —
«Заповеди старайтесь исполнять…» (Втор. 8:1 ), следует ссылка на личный опыт –
«И помни весь путь, которым вел тебя Господь, Бог твой, по пустыне вот уже
сорок лет, чтобы смирить тебя» (2). 

Этот опыт включает в себя и благословения
от выполнения заповедей, и трагедии отступлений, и наказания за грехи.

Зачем нужен был
этот путь? «Чтобы испытать тебя и узнать, что в сердце твоем, будешь ли хранить
заповеди Его или нет» (2). Кажется, что это нужно было Богу. Но Он и так все
знает о нас. В пути люди должны были узнать себя.

Бог сделал все
это, «дабы показать тебе» (3). Что именно? Что человек в пустыне – ничто. Что
без Бога мы – ничто. Что с Богом можно жить даже там. Что можно питаться
манной, о которой никто не знал. Что не одним хлебом живет человек, но всяким
словом, исходящим из уст Господа (3). Что одежда может не ветшать, а ноги не
пухнуть (4).

Все это – чтобы
через смирение человека приблизить его к Богу: «Чтобы ты не сказал в сердце
твоем: «моя сила и крепость руки моей приобрели мне богатство сие», но чтобы
помнил Господа, Бога твоего, ибо Он дает тебе силу приобретать богатство»
(17-18). Земля обетованная даруется смиренным, она не дается самоуверенным или хитрым, она не продается богатым и не сдается сильным. Путь к ней лежит только через смирение.

Не похожа ли вся
наша жизнь на путь в пустыне? Не дан ли нам уже ответ на все наши стоны «за что»
и «зачем»? «Чтобы смирить тебя и испытать тебя, чтобы впоследствии сделать тебе
добро» (16). Чем раньше мы смиримся, тем скорее закончится пустыня.

Не от меня ли
зависит, сколько лет моей земной жизни я потрачу на блуждания в пустыне и увижу
ли землю обетованную?

Земля обетованная
была населена многочисленными народами. Что мог сделать Израиль? Бог предвидел
это смятение: «Если скажешь в сердце твоем: «народы сии многочисленнее меня;
как я могу изгнать их?». Не бойся их, вспомни то, что сделал Господь, Бог твой,
с фараоном и всем Египтом» (Втор. 7:17-18).

Был лишь один
шанс победить и изгнать эти коренные народы – оставаться послушным и верным своему
Богу. Здесь два простых условия: позитивное — слушаться Господа, хранить законы
и исполнять их (12); и негативное — остерегаться связей с чужими народами и их
богами, чтобы это не стало сетью (25).

Если со стороны
Божьего народа завет будет соблюдаться, то Бог Сам прогонит врагов, «воздаст в
лицо их», «лично воздаст» (10), т.е. это будет Его война и Его победа. 

На Его
стороне будут даже шершни (20) и болезни (15). Вся природа будет сражаться
против врагов Господа и Его народа.

Израиль же  будет размножаться и процветать – и плодами
чрева, и плодами земли, и рождаемым от скота, так что не будет ни бесплодного,
ни бесплодной (13-14). Господь сохранит от «всякой немощи» (15).

Почему все это? В
чем особенность народа Божьего? Бог отвечает так, чтобы у нас никогда больше не
возникало искушения мечтать о себе: «Не потому, чтобы вы были многочисленнее
всех народов, принял вас Господь и избрал вас, ибо вы малочисленнее всех
народов, но потому, что любит вас Господь» (7-8).

На все наши «почему»
есть единственно верный ответ – «потому что любит нас Господь». Он Сам так
решил. Он избрал. Он освятил. Он сделал нас достойными Себя. Мы не были и не
будем. Но Он любит, и в Его любви мы становимся другими, лучшими, сильными.

Как я думаю о себе
и своей избранности? 

Что я вижу в первую очередь – свои особенности или Божью
любовь?

Должен ли я
считать свои силы и сравнивать себя с другими?

Кем я могу и
должен стать, если буду верным Его любви и завету с Ним?

Заповеди Божьи –
вопрос жизни и смерти. Их неисполнение угрожает истреблением с лица земли
(Втор. 6:15), послушание им дает жизни качество и количество – «продлятся дни»
(6:2), «чтобы тебе хорошо было, чтобы вы весьма размножились» (6:3).

Потому заповеди
следует учить (6:1), внушать детям дома и в пути (6:7), навязывать как знак
(6:8), писать на косяках и воротах (6:9).

Для чего? Чтобы
они окружали нас всюду и напоминали нам о Боге, направляли наше внимание к Богу
и возвращали к Нему от суеты и соблазнов.

Особенно важно
помнить завет с Богом в земле обетованной. С одной стороны, это земля,
дарованная Богом, здесь хочется глубоко вздохнуть и успокоиться. С другой
стороны, это земля идолопоклонников, где остается много искушений. Там «большие
и хорошие города, которых ты не строил» (6:10), и «дома, наполненные всяким
добром, которых ты не наполнял» (6:11). А еще там виноградники, способные
усладить и опьянить уставших от многолетних странствий.

Здесь нужно особенно
беречься: «Берегись, чтобы не забыл ты Господа, Который вывел тебя из земли
Египетской, из дома рабства… Ему одному служи» (6:12-13).

Это
предостережение стоит напоминать снова и снова: берегись, чтобы не забыл ты
Господа.

Чтобы не забыл
всего пути; не забыл, кем ты был и кем сделал тебя Господь; не забыл Его и не
уклонился вослед многих богов, обещающих сладкую жизнь без всяких заповедей и
условий.

Поэтому Моисей
говорит: «выучи» (5:1) и «помни» (5:15), чтобы не забыл.

Чем заполнена
наша память?

Что занимает
главные места в нашей памяти, что удерживает наше внимание?

О чем мы помним, «сидя
в доме и идя дорогою, и ложась и вставая» (6:7)?

Что мы внушаем
детям?

Каким знаками
себя окружаем?

Что можем и
должны мы сделать, чтобы не забывать 
Господа и поддерживать свою память о Нем и завете с Ним?

Моисей повторяет
закон Божий для нового поколения. Помимо информации он передает нечто большее –
завет с Богом. Договор должен быть обновлен.

Моисей нарушает
связь времен и утверждает, что тогда, на горе Хориве (Синае), присутствовали и
дети, не только отцы: «Господь, Бог наш, поставил с нами завет на Хориве; не с
отцами нашими поставил Господь завет сей, но с нами, которые здесь сегодня
живы. Лицом к лицу говорил Господь с вами на горе из среды огня» (2-4).

Здесь становится
страшно, потому что мы, «которые здесь сегодня живы», должны заново пережить
страх огня и услышать громовой голос, должны стать участниками того события.

Выходит, что весь
народ, все его последующие поколения были ТАМ и вступили в завет с Богом.

До сих пор шутят:
«Где-то я тебя видел… Ну как же, на горе Синае!».

Интересно, что
народ ищет не близости с Богом, но безопасной дистанции.

Легче остаться
внизу горы и сделать пересказчиком Моисея. Легче отдать это событие отцам и
никогда не входить в него.

Когда Бог изрек
слова заповедей «на горе из среды огня, облака и мрака громогласно» (Втор.
5:22), реакция людей была вполне разумной: «Сегодня видели мы, что Бог говорит
с человеком и сей остается жив; но теперь для чего нам умирать? Ибо великий
огонь сей пожрет нас» (24-25).

Они просили
Моисея подняться к Богу на гору и говорить с Ним, а уж после передать людям все
услышанные заповеди. Как вспоминал сам Моисей, «вы боялись огня и не восходили
на гору… я же стоял между Господом и вами» (5).

Но Моисей не
вечен, и он один. Кто научит детей и внуков? Кто передаст заповеди и их смыслы?
Рано или поздно люди должны были вникнуть сами, т.е. стать частью той
изначальной ситуации общения и завета с Богом.

Поэтому при
повторении закона Моисей говорит не об отцах, он говорит о ныне живых: «Бог наш
поставил с нами завет». Бог говорил с нами и пригласил нас к завету. Нам некуда
скрыться от Его лица и Его слова. Нам некому передать полномочия. Бог обращается
к нам и говорит с НАМИ.

Почему мы боимся
подняться на гору к Богу, но не боимся делать золотых идолов?

Как можно войти в
ту ситуацию завета, стать ее участников?

Как можно ввести
туда детей, чтобы завет стал ИХ заветом?

Как Бог говорит
сегодня с нами, на какой горе?

Представим себе,
что у нас лежит на столе нераспечатанный конверт. Там важное послание, там
ответы на злободневные вопросы, там предложение о помощи. Но мы откладываем
конверт снова и снова, не решаясь что-то изменить. Со временем он теряется в
куче других бумаг, желтеет в архиве или оказывается в мусорной урне.

Я чувствую, что
Церковь не использует многие ресурсы, предоставленные Богом.

Я чувствую, что
христиане изнывают не от лени, а от своей ненужности. Они хотят и могут быть полезными,
но никто не приглашает их к соучастию в миссии.

Тем временем
миссия выходит далеко за пределы Церкви и ее служений, достигает масштаба
Царства, охватывает все сферы жизни, каждую пядь земли. Ведь если мы сведем
миссию Бога к миссии Церкви, мы никогда не узнаем, что такое Царство Божье,
которое посреди нас – в самой гуще земной жизни.

Если мы говорим о
миссии Бога, то к соучастию в ней приглашены все – не только профессиональные
миссионеры или рукоположенные служители Церкви. У каждого есть свой дар и
задача Церкви распознать и благословить это многообразие даров, чтобы оно
служило миссии.

Основная наша
беда не в том, что нам чего-то не хватает. Наша проблема в другом —  у нас так много возможностей, что мы не
знаем, как ими распорядиться, как расставить приоритеты, как и в какой
последовательности все реализовать.

Мы используем
незначительную часть наших возможностей, предпочитая удобные схемы, опасаясь
новых лидеров и новых вызовов. Но так мы грешим против Бога и так мы лишаем
шанса многих людей – одних шанса послужить, других шанса получить помощь.

Так мы создает
параллельную реальность церковной жизни и связываем миссию именно с ней. В то
время как жизнь обычных людей проходит ином, обыденном режиме. И основное время
занимает работа. Почему мы исключаем время и пространство нашей работы из темы
миссии? Почему мы не используем наши профессиональные возможности?

Большинство
христиан работает в своей профессиональной сфере как минимум пять дней в
неделю. Там они оказываются среди множества людей, могут строить отношения,
оказывать влияние. Они уже там, куда миссионеры лишь хотят попасть.

Что если
использовать этот потенциал простых рабочих людей? Что если увидеть рабочее
место, профессиональную среду территорией Божьего Царства? Что если моя миссия
начинается не в Церкви, а на моем рабочем месте?

Что если авангард
Церкви – это не миссионеры-профессионалы, которые занимаются только миссией, но
профессионалы-миссионеры, которые заняты своей обычной работой, но видят в ней
миссию? Как должны измениться темы наших проповедей и конференций, списки
служений и служителей, приоритеты и ценности, чтобы это потенциал был открыт и
реализован?

Моисей убеждает
народ держаться заповедей Господних, хранить верность и чистоту веры.

Некоторых он
спасает страхом, напоминая, как истреблял Господь идолопоклонников (Втор. 4:3).

Но в целом
предпочитает другой аргумент – не силы и страха, но близости и милосердия.

Оглядываясь на
долгий проделанный путь, осматриваясь средь покоренных земель, вспоминая чудеса
и победа Господни, Израиль должен был ценить близость Божью, беречь ее как
самое главное.

«Ибо есть ли
какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам
Господь, Бог наш, когда ни призовем Его?» (4:7), — вопрошал Моисей у народа.

Бог дал свободу,
добрую землю, справедливые законы, Свое покровительство и защиту.  Он близок, Он окружает заботой и любовью Свой
народ.

Но при Своей
близости Он устанавливает дистанцию – должно быть благоговение и не должно быть
никакого панибратства, никаких манипуляций. Поэтому запрещены все изображения
Бога. Рукотворные боги связываются с развращением, с вседозволенностью.
Рукотворный бог – ручной, прирученный божок, которым можно вертеть.

С Богом
Израилевым не так.  Он видит все, но
остается невидимым. Он близок, но пребывает в свете неприступном (1 Тим. 6:16).

Потому Моисей
настойчиво увещевает: «Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого
образа в тот день, когда говорил к вам Господь на Хориве из среды огня» (4:15).

Бог предвидит и
предвещает, что народ согрешит, что обратится вослед идолов, что будет рассеян.
Но Он остается близким даже в рассеянии, даже на путях неверности: «Когда все
это постигнет тебя… обратишься к Господу, Богу твоему, и послушаешь гласа Его.
Господь, Бог твой, есть Бог милосердый; Он не оставит тебя, и не погубит тебя»
(30-31).

Он высок,
превознесен, но Он же доступен и отзывчив. Он иной, чем мы, но Он любит нас.

Вот главное, что
нужно знать о Нем: «Господь есть Бог на небе вверху и на земле внизу и нет еще
кроме Его» (39).

Он всюду. Он
окружает нас. Он идет впереди, но может изменить даже прошлое. Он говорит из
сердца, но может и из огня. Но Он не подвластен нам, нашему воображению, нашим
схемам, нашим интересам. Мы должны быть послушны Ему и верны. Он – Бог, и никто
кроме Него. И пусть мы Его не видим, мы можем слышать Его голос и идти за Ним,
узнавая о Нем больше, сближаясь, в сближении преображаясь. Когда Он захочет нам
показаться – мы увидим Его. Но никак не «по моему хотенью».

Почему нам так
нужны образы?

Можем ли мы
переживать Божью близость без них?

Как мы можем
чувствовать, слышать, познавать Бога в благоговении перед Его Тайной, без нашей
самоуверенности и познавательных шаблонов?

Моисей отдает
последние распоряжения, свершает последние победы. У него еще есть силы, потому
что жива мечта.

Он сам мечтает
ступить на обетованную землю, увидеть, вкусить ее перед смертью. Он хочет
убедиться, что она стоила всех этих скитаний, испытаний, трагедий. 

Моисей решается
просить Бога: «Дай мне перейти и увидеть ту добрую землю, которая за Иорданом,
и ту прекрасную гору, и Ливан» (Числа 3:25).

Но получает
гневный ответ: «Полно тебе, впредь не говори Мне более об этом» (26). Ему позволено
взойти на гору и взглянуть оттуда, не более того.

Его глаза
напрягаются, он мучительно всматривается вдаль, силясь разглядеть хоть что-то.
И это все, что ему дано. И по мнению Бога, Моисею этого достаточно.

Все остальное
принадлежит Иисусу Навину, и сам Моисей должен благословить своего преемника –
без зависти, без обиды: «Дай наставление Иисусу, и укрепи его, и утверди его;
ибо он будет предшествовать народу сему и он разделит им на уделы землю, на
которую ты посмотришь» (28).

Моисей – лишь
посмотрит. Иисус – разделит. Дело Моисея закончено здесь. Дело Иисуса только
начинается. Бог знает, что – кому и когда.

Его слова часто кажутся
жестокими: «полно», «довольно». Ведь нам хочется больше.

Апостол Павел хочет
больше здоровья, сил и возможностей, но слышит в ответ на свою просьбу: «Довольно
для тебя благодати Моей» (2 Кор. 12:9).

Довольно – не значит
мало. Бог всегда дает достаточно. Он оберегает нас от гордости, прелести,
самодовольства.

Почему я думаю,
что мне чего-то не хватает? Неужели Бог не дал мне достаточно?

Готов ли я
услышать и принять «довольно», чтобы остановиться и закончить свое дело, не
сравнивая его с другими и не завидуя им?