(набросок выступления)
Бог «между нас» — к сожалению, главными проповедниками этой истины стали не богословы, а философы. Именно философы самоубийственного XX века заговорили о скором конце мира, в котором Бог умер и началась война всех против всех. Именно они предсказали, что XXI в. начнется под знаком гуманизма другого, или не начнется вовсе. Можно спорить, исполнилось ли их пророчество. Но хотя бы в узком круге мыслителей стали больше говорить о другом – другом человеке, другой культуре, другой социальной группе. Стало ясно: выжить человечество может только вместе и погибнуть может вместе (омницид), поэтому нельзя закрывать глаза на то, что происходит вокруг, быть безразличным к другим. Увы, христиане не стали в авангарде этого «гуманизма другого», хотя все же начали постепенно переосмысливать свою изоляционистскую позицию и делать робкие шаги навстречу «обычным», «другим» (нерелигиозным, инорелигиозным, откровенно греховным, далеким от церкви) людям.
Понимание того, что Бог «между нами» означает выход за рамки церковной субкультуры в реальный мир человеческих отношений и проблем. Евангелисты рассказывают, что Иисус редко бывал в храме, Его можно было найти в средоточии людской толпы, в гуще жизни. Сегодня задача христиан заключается не в том, чтобы привести Иисуса из церкви к людям, а том, чтобы самим присоединиться к Нему, поскольку Он всегда с людьми.
Очень интересно открывать, что Бог является себя людям среди обыденности, в реалиях, которые кажутся далекими от религии. Похоже, у Него нет времени, чтобы все время находиться в пустом храме, поскольку Он занят с нуждающимися в Нем людьми. Удивительно, но Он открывает Себя также в таких грязных сферах как политика и финансы, в такой сложной области как культура. Везде ищущий взгляд и открытое сердце могут встретить следы Его живого присутствия. Он действительно «между нами» — с нами, посреди нас.
Это означает, что центр христианского служения – не в церкви и не для церкви, а в обществе и для общества. Можно сказать и по-другому: церковь существует не для христиан, а для нехристиан. Это не закрытый клуб для своих, а сообщество любящих и жертвенных людей, служащих обществу.
Открыть социальное измерение Благой Вести в мире распадающихся социальных связей и конфликта цивилизаций – куда более сложная задача, чем претендовать на авторитет в обществе «своих» и доказывать преимущества своей конфессии перед другими — «инославными», «раскольниками», «либералами».
Солидарность, участие, взаимопомощь – ныне забытые слова. Но вспомним, что именно «Солидарность» победила коммунизм в Польше. Объединение профсоюзов под таким названием выиграло выборы 1989 года и помогло без крови перейти к демократии. Ее лидер Лех Валенса стал первым президентом Польши. Сегодня известна и другая, российская «Солидарность» – оппозиционное демократическое движение за права человека, правовое государство, ценности демократии. Ее лидеров — Гарри Каспарова, Бориса Немцова знают все.
О христианской солидарности и ее лидерах известно меньше. Чаще всего это солидарность между собой – между христианами (причем не всеми, а теми, кто нам нравится или подходит по интересам), но не солидарность с обществом.
Христианская солидарность – это чувство общей судьбы с окружающими людьми, ответственность за них. Конечно же, христиане не могут быть общниками в несправедливости и грехе, но они могут стать вместе со всеми «людьми доброй воли» в преодолении социальной несправедливости и греха. Христиане не могут быть солидарны в коррупции, античеловечной политике, мафиозной экономике, но они могут быть солидарны с людьми, которые страдают от всего этого.
Не каждый может сделать великое социально значимое дело, но у всех есть возможность сделать дело малое, но благородное, значение которого может неожиданно возрасти. «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». Каждое слово правды и каждый добрый поступок значимы не по масштабам, а сами по себе, то есть самоценны. Во время беспросветного застоя Александр Солженицын советовал «жить не по лжи». Ты не можешь громко сказать об истине? Хотя бы не лги. И когда умолкнет массовая, растиражированная ложь, созреет жажда правды.
Непротивление злу оказывается силой – христианские мученики, Лев Толстой, Махатма Ганди, диссиденты в СССР, Мартин Лютер Кинг в США доказали это своей жизнью. Неучастие в грехе, жизнь не по лжи, добродетель в малом оказываются самыми действенными орудиями в ситуациях, когда христиане являются заложниками безбожной общественной системы. Мы не будем говорить политических преобразованиях и прямых действиях, направленных на христианизацию общества и социальные реформы. Страны, в которых есть такие возможности, можно пересчитать по пальцам. Большинство христиан живет в положении меньшинства, их права сильно ограничены и «большие дела» им не по плечу. Поэтому сегодня становится все более востребованной стратегия «малых дел». Я называю эти дела малыми, потому что возможны в любой ситуации. Назову лишь главные, известные, но мало понятые или даже неверно понятые и неверно применяемые.
Проповедь, сочувствие и просвещение – три кита христианского служения. Миссионер в классическом варианте – проповедник и врач, либо проповедник и педагог. Когда одна из этих частей теряется, мы перестаем быть миссионерами. Я хочу сказать, что наше христианское слово свидетельства неизбежно сочетается с социальной позицией и культурным влиянием.
Проповедь не просто говорит о духовных истинах, но отвечает на социальные нужды и духовные поиски людей. Это всегда подчеркивает Рик Уоррен: «Проповедь, меняющая жизни, сводит воедино истину Слова Божьего и реальные нужды людей, объясняя, как Слово может восполнить нужды в реальной жизни» .
Джон Стотт призывает рассматривать проповедь как мост, соединяющий библейский и современный мир, потому что людей сегодня волнует не вопрос истинности христианской веры, а вопрос ее жизненной важности: «Долг проповедника состоит в раскрытии библейского взгляда на проблемы современного общества таким образом, чтобы научить людей относиться к ним и судить о них по-христиански. В наших общинах могут быть политики, юристы, учителя, врачи, актеры, телепродюсеры и сценаристы. Церковная кафедра обязана помочь этим людям развивать христианское мышление, чтобы через них открыть путь слову Христа в глубины слоев человеческого общества» . Таким образом, проповедники – мостостроители, связывающие библейские истины с далеким от них миром современной культуры. Речь идет не только об индивидуальной вере и личном понимании Библии, но о вести для всего современного мира, которая способна его преобразить: «Принципы Нагорной проповеди нельзя ограничивать рамками индивидуальной этики. В ней поднимаются вопросы насилия и ненасилия в обществе, от которых нельзя спрятаться и которые нельзя изъять из проповеди» . Проблемы дискриминации, неравенства в уровне жизни, политического бесправия, безграмотности, эпидемий, экологии, гомосексуализма, клонирования, эвтаназии, военных конфликтов требуют реакции христианских проповедников. Причем основываться такая проповедь должна не только на чувстве жалости и благородном гневе, но на фундаментальной библейской антропологии, утверждающей достоинство и равенство всех людей, Божий образ в каждом и спасающую Благодать.
Сочувствие продолжает проповедь, воплощает ее в прямом участии. В нашем неэвклидовом мире можно провести сколько угодно параллельных прямых, мы все живем так, будто никто другой нас не касается. Сочувствие, сострадание, сопереживание – мало знакомые слова. Они редко встречаются в обиходе, еще реже связаны с реальным чувством, и гораздо реже переходят в активное действие — в солидарность. Я определил себя с детства, когда можно было получить за лишний вопрос по морде, как того, кому «больше всех надо» и кого «это касается». И мне до сих пор стыдно за минуты слабости, когда я рассчитал силы и понял, что лучше не ввязываться, хотя видел, что человека бьют и бьют сильно.
Сочувствие выражается не только в смелом поступке или посильном пожертвовании, но прежде всего в целенаправленном и методичном участии в жизни общества. В эпоху социального хаоса церковь могла открыто проповедовать Евангелие как религию, но сегодня, когда усложняются правила для религиозной деятельности, каждая община должна найти социально приемлемые, легальные, культурно адекватные формы служения.
Человек входит в общественную жизнь через определенные институты, среди которых церковь, семья, школа, армия, брак. Эти каналы социализации пытается контролировать государство, чтобы получить нужный ему социальный продукт – человека с вполне определенным образом мысли и действий. С этими институтами неизбежно связана и личная вера, часто она вступает в противоречия с навязываемыми правилами.
Христиане лояльны государству, в котором живут. Они не нарушают его законов и молятся о его руководстве. Но при этом они помнят, что кроме государства есть еще и гражданское общество. Государство и гражданское общество, страна и народ различаются. Любить государство и любить людей – разные категории. Христиане законопослушны государству, но любят они не государство, а людей.
Проблема социальной несправедливости остается реальностью даже в эпоху глобальной демократии. Современные социологические исследования показывают, что неравенство приобретает классовую форму, приходят на смену расовому или гендерному. Образование остается малодоступным и доступ к нему позволяет зафиксировать границы дискриминации. Так даже в США большинство чернокожих мужчин лучше согласятся пойти в тюрьму, чем в колледж, школы просто не принимают детей нелегальных иммигрантов. После изменений в американском законодательстве бедным очень трудно продолжать учебу, сохраняется сегрегация для женщин. Доступ к образованию и дальнейшей социализации по-прежнему сильно привязан к расовым, классовым и гендерным вопросам . Американские социологи обращают внимание, что неравенство в современной Америке намного усилилось за последние десятилетия и гораздо выше уровнем, чем в любом другом высокоразвитом индустриальном обществе. В целом мире, в условиях победившей глобальной демократии удивляет растущая поляризация, новая география неравенства основана на классовой, а не национальной сегрегации.
В глобальном мире утеряны корни и связи, человек столкнулся с проблемой бездомности. Авторы очень глубоких исследований о феномене бездомности говорят, что пора перейти от проживания в доме к домостроительству . Наш дом разрушен экологическим кризисом и глобализацией. Мир мигрантов и потребителей утратил корни и привычные связи с местом, определенность. Сегодня все оторваны от своего места. «Этот мир не мой дом, я только прохожий» — эти пиетистские сентименты стали общим местом. Но христианская вера всегда связана с местом, это вера в воплощение. Христос воплотился в определенном месте и времени. Сегодня Церковь — тело Христа, место Его пребывания. И даже наша надежда связана с новым местом – новыми небесами. Дом связан с общиной, нельзя быть в доме одному, поэтому задача христиан строить дом для потерявшихся людей
В мире глобальной экономики обостряется проблема неравенства стран, несправедливости в распределении мировых ресурсов и доходов. Ряд западных авторов работает над вопросами христианской ответственности за социально-экономическую несправедливость и критикует религиозное бездействие тех, кто показательно демонстрирует свою христианскую идентичность, но никогда не выражает свою веру в борьбе за справедливость и сострадание. Как мы можем сохранять верность христианскому призванию в мире глобальной экономической системы неравенства, управляемой силами, неподконтрольными нам? Даже если мы хотим помочь бедным, откуда мы знаем лучший метод для них? Как найти баланс между трудом для своей семьи и заботой об окружающем сообществе? Люди в Мехико и Китае такие же наши ближние, как и соотечественники?
Экономическая глобализация быстро трансформирует образ нашей жизни. В эпоху международного разделения труда американцам иногда легче найти работника в Индии, чем в Индиане. Но чем сложнее становится экономика, тем труднее понимать и действовать в вопросах экономической этики. Традиционная христианская мораль регулирует межличностные отношения, но современная глобальная экономика основана на безличностных связях. В своих притчах Иисус призывал слушателей преодолевать межчеловеческие барьеры. Образ доброго самарянина помогает расширить границы и увидеть весь мир как сообщество ближних.
Во все времена вызовы социально-экономических реалий проверяют готовность христиан жить вместе с дальними и ближними в гуманных отношениях и не превращать любую социально-экономическую политику в идолов. И на индивидуальном, и общественном уровнях христиане призваны распознавать и утверждать достоинство человеческого бытия при любых социальных и экономических системах.
Христианское просвещение – это выражение евангельских истин и добрых чувств в истине и красоте, когда знания и культура проговаривают Евангелие на языке своих категорий к целостной личности человека.
Мы не можем поменять политическую систему, но мы можем посеять доброе, разумное, вечное в душах школьников и студентов, проявить сочувствие к больным и бедным, создать произведение искусства, красота которого напоминает о Боге.
Наверное, каждый из нас помнит своего первого школьного учителя. Кто был этот человек – недовольный жизнью и уставший от бедности неудачник или скромный, но при этом достойный учитель жизни? Что от него исходило – суровость и раздражительность, или внимание и любовь к детям? Кто учил нас жизни – разочарованный атеист или верующий и внушающий веру христианин? Очень многое зависит от наших наставников, не только их слова, но и их образ формируют нашу личность. Если мы хотим влиять на будущее наших стран, мы должны повлиять на души людей, а сделать последнее легче всего через воспитание и учебу. Христиане могут достигать большого влияния через незаметные дела, занимаясь мировоззрением и образованием в школах и университетах, в кружках по изучению английского языка и спортивных клубах.
Закономерно, что в светском государстве доступ к общественному пространству — группам детей и молодежи, учебным заведениям, культурным центрам – ограничивается. Церковь и школа, церковное и общественное пространство конституционно разграничены. Конечно, иногда церкви обижаются, что не могут рассказать о христианских традициях подрастающей молодежи, но при этом стоит порадоваться, что этого не смогут сделать и представители опасных культов. Часто церкви бросаются в крайности – или продолжают активную, а подчас даже и агрессивную, прямую евангелизацию общества, или же уходят в подполье и отказываются от всяких попыток заявить о себе и повлиять на общество. Между тем остаются мало испробованными попытки христианского просвещения через научную апологетику, христианскую этику, христианское творчество, мировоззренческие диспуты, журналистику, издательские проекты. В современном мире, частью секуляризированном, частью исламизированном, церковь не имеет прямого доступа к массам. Поэтому нужно трудолюбиво и творчески созидать христианскую культуру, которая остается частью христианства и одновременно становится частью культуры всего общества. Через такие мосты, связки, каналы культуры, социальной активности, образования, науки христианские истины могут транслироваться в общественное сознание.
Есть еще одно пространство — виртуальное, которое не менее, а может и более реально по степени влияния на людей, чем пространство общественное. Здесь люди не ограничены законами и надзором государства, здесь много рисков для слабых и много возможностей для сильных. Война за интернет-пространство идет полным ходом. Речь идет не только о конкуренции за информационное влияние на пользователей, виртуальность становится территорией самой настоящей духовной войны. Важно, чтобы в мире заразительной информации, среди мусора и лжи, были очаги христианского свидетельства. Каждый христианин может ответить на эти вызовы свои блогом, в котором будет говорить о своей вере и социальной позиции. Блог позволяет научиться писать, это кафедра проповедников, доступная для всех, а также способ исповеди, откровенной беседы, форма дневника, добровольной подотчетности обществу.
Просвещение открывает для человека не просто новые знания, но также правильный взгляд – многомерный, масштабный. Это возможность найти свой путь в этом большом мире, открыть свой дар, реализовать призвание. Для многих обитателей третьего мира просвещение – это единственный шанс выйти из бедности, получить путевку в большую жизнь. В странах с межрелигиозными конфликтами просвещение позволяет преодолевать мнимые проблемы, стереотипы, разоблачает образы врагов, внушает уважение к другим религиозным традициям. Церковь и школа, христианство и национальная культура разделены и не должны сливаться, но вполне могут научиться жить в добром соседстве, одаривая друг друга своими открытиями, обмениваясь опытом, совместно отвечая на социальные проблемы. Просвещение также помогает восстановить достоинство в человеке, вернуть утраченные права и открыть неизвестные ранее свободы, ведь во всем мире бесправие и слабость политического влияния прямо связаны с бедностью и безграмотностью.
Конечно же, христиане нашего времени должны чаще напоминать себе, что Христос призывает учеников быть ловцами человеков (душ), а не ловцами рыбы, т.е. понимать мир и влиять на него на духовном уровне. Быть ловцами душ важнее, чем быть революционерами и гораздо лучше, чем быть конформистами. Наиболее мягкое влияние на ум и сердце, а вслед за этим и на социальное поведение человека, оказывают живое слово проповеди, сердечное участие и христианское просвещение. Через них христиане могут влиять на все сферы общественной жизни, не претендуя при этом на политические привилегии (которые лишь возбудят раздражение и зависть) и уходя от возможных конфликтов. Для христиан постхристианской эпохи главной стратегией становится «мягкое влияние» через «малые дела».
