Спасибо

• 29 января, 2014
• Статьи

Сегодня моя четырехлетняя Мишель раздавала на Майдане Евангелия от Иоанна — небольшие, аккуратные, с украинским орнаментом и призывом «За Україну помолимось разом!». Никто не отказывался. Некоторые говорили: «У меня такая есть, мне уже дали». Кто-то дал, кто-то сказал. Многое посеяно. Многие потрудились.
Хочу сказать спасибо всем тем, кто трудился и трудится, кто делится Словом и поддерживает молитвой.
Когда Мишель замерзла и устала, то тихо спросила: «Украина победила? А почему тогда бандиты еще есть и почему дядю убили?». Мимо проходила траурная процессия с гробом Михаила Жизневского. Я ответил, что Бог вмешается и поможет. «Папа, а почему Бог так долго идет?», — на этот вопрос я промолчал…
Вместо этого я достал ей из кармана мандарин — чуть ранее его заставила взять заботливая женщина-разносчица: «Берите-берите, витамины нужны, вы должны быть здоровы…».
Спасибо всем, кто сеет добро, сеет семена иного будущего.
Спасибо, т.е. «спаси, Господи»!

Почему мира нет?

• 29 января, 2014
• Статьи

Мира не будет без раскаяния. Мир без раскаяния и сокрушения сердец — симулякр, пустышка, обманка, прикрытие для подготовки к войне или подлой мести. «Хочешь мира — готовься к войне», цинично умничали римляне. Но иудейские пророки говорили, что только через покаяние и сокрушение сердец приходит настоящий мир.
Вот слова пророка Иеремии:
«Все они, от малого до большого, предались корыстолюбию; от пророка до священника — все действуют лживо. И врачуют рану дочери народа Моего легкомысленно, говоря: «мир, мир!», а мира нет…Ждем мира, а ничего доброго нет, — времени исцеления, и вот ужасы… Я наблюдал и слушал: не говорят они правды, никто не раскаивается в своем нечестии, никто не говорит: «что я сделал?»; каждый обращается на свой путь, как конь, бросающийся в сражение».
Сказанное относится не только к нашему «царю» и его «князьям», но также к священникам и всему народу. Сегодня мне рассказали, как в Запорожье таксисты сами отвозили клиентов (бежавших от титушек и милиции) прямиком в отделения милиции, едва почуяв от них запах майдановского дыма. Сегодня же прозвучали призывы священников к инвервенции и войне. С царем все ясно, но горько за народ и стыдно за священство.
Вот почему пророческие слова «все действуют лживо» стоит принять как личную вину и соборную ответственность. Путь к миру пролегает через наши сердца

Шалом

• 29 января, 2014
• Статьи

Киев — «второй Иерусалим». Я раньше думал, что это мифологема. А теперь мои друзья из разных концов мира, об этом мифологеме ничего не слышавшие, пишут: «Обычно мы просим мира Иерусалиму, но сейчас молимся о мире в Киеве». А еще один спросил: «Как дела в столице мира?». Я вначале не понял. Из Иерусалима я уже вернулся, а в Киеве мира нет. Но мне быстро разъяснили: «Сейчас Киев — столица мира». Дай Бог мира столице мира. Шалом Киеву.
Еще: за мир в Иерусалиме не только молятся, но мир охраняют. Народ вооружен и каждый стоит на страже этого мира.
И последнее: в Иерусалиме миру радуются. У Стены Плача — молитвы радости, песни и хороводы. Я вижу, что так будет и у нас… Плач да обратится в радость

Сила солидарности

• 29 января, 2014
• Статьи

Что может сделать мирный человек против власти криминала и государственной карательной машины? Сидеть тихо, чтобы не получить по башке — отвечают мудрые церковные политики и добропорядочные мещане. А тем временем зло наглеет и охватывает все пространство, подбираясь сперва к чужим (мы еще молчим — чтобы нас не услышали и до нас не добрались), а затем и к нашим (а здесь сразу начинается паника и мы кричим)… Отвечать «асимметрично» — говорят радикалы. Но асимметрия зла означает более сильный удар в ответ, никто не уступает, начинается хаос, насилие заражает все вокруг, ненависть лишает здравомыслия, глаза наливаются кровью…
Но кроме доброго бездействия и злой силы есть еще добрая сила — сила солидарности. Это когда мы становимся вместе и служим друг другу, защищая, поддерживая, сочувствуя.
Когда мы сражаемся не только за себя, не только за свои интересы, но за ближнего и общее благо, Бог не может остаться в стороне, Он становится посреди нас.
Ведь это Он, солидарный с нами Воплощенный Бог, сказал: «По тому узнают все, что вы Мои ученики — если будете иметь любовь между собою…. Нет большей любви, если кто положит душу свою за друзей своих…»

Идет война народная…

• 21 января, 2014
• Статьи

В Киеве идет настоящая война. Орудуют банды нанятых властью бандитов-«титушек». В больницах арестовывают раненных протестантов. Войска пытаются наступать, разбирают баррикады. Я прошу проснуться всех тех, в ком еще есть совесть! Решается будущее каждого из вас, будущее всей страны! Делайте то, что можете — нужна пища, теплая одежда, медикаменты. Нужно простое присутствие. С каждым новым человеком на Майдане, с каждым добрым словом, с каждой искренней молитвой зло становится слабее, зло боится солидарности. Не можете ничего делать — молитесь. Но не спите!..

На Hromadske.tv выступают избитые Беркутом журналисты. Они пострадали за свое профессиональное освещение событий — проще говоря, за правду. За журналистами идет охота, снайперы метят в голову, в глаза. Эта власть боится правды, потому что ее темная история — и так секрет полишинеля… И каждый новый луч света режет глаза морлокам. Но почему боятся правды миллионы на Востоке и Юге страны? Не потому ли, что правда окажется страшной — у людей нет ни смысла, ни веры, ни правды, ни свободы. И они боятся в этом признаться. Признаться, что вся история про великие победы, братские народы, духовность и всемирную значимость — плохо слепленный миф. Что осталось — вчерашний день, советское похмелье, разбитое корыто, дырявая кастрюля, отупевшие лица, страх перед будущим, звериная загнанность. Конфликт в стране — не между президентом-диктатором и народом-вольнолюбом, а между прошлым и будущим, живым и отжившим, светлеющим и беспросветным…

Власть не считается с мнением людей, будто это восставшие рабы, а не содержащие ее налогоплательщики. Милиция защищает не народ, а преступников в законе. Государство — на службе у криминальных элементов. Государство — это «они». Они молчат. За них говорят гранаты и пули.
Раненых — уже многие десятки. Исчезают люди, их хватают на улицах и в метро. Войска получили разрешение стрелять.
Власть не только лишила людей свободы, но и объявила им войну. Я против наскоков на беркут. Но не могу не признать право людей на оборону.
Сегодня против беркута вышли не ребята Правого сектора. Вышли женщины. Десятки женщин — матерей и бабушек — бьют в бочки, стучат палками по листьям металла. Они готовы защищать своих детей и внуков. И это переломный момент. Мужчины могут сравнивать силы и отступать. Женщины отступать не будут. Еще долго они будут молиться о наказании и рассказывать своим внукам истории о народной войне.
Я видел пару пожилых людей. Сгорбленная русскоговорящая старушка интеллигентного вида говорила своему супругу: «Чем я могу им помочь? Просто буду здесь стоять и бить в бочки, пусть меня слышат…» И если ее назовут экстремистом, то и мне не стыдно будет так назваться

Вопросы Майдана

• 17 января, 2014
• Статьи

Вопросы Майдана к евангельским христианам

Вы и дальше, сложа руки, будете ожидать «взятия Церкви», или все же что-то хотите изменить в этом мире?
Вы считаете себя частью Украины или частью СССР?
Такое впечатление, что вам все равно, в какой стране вы живете, вы любите Украину или нет? Если не любите, то зачем мучить себя и страну,
может вам стоит переехать в Россию или Беларусь, чтобы не страдать от соседства слишком сознательных и свободолюбивых украинцев?
Не кажется ли вам, что спустя двадцать два года после распада СССР, Церкви так и осталась советской и даже не собирается стать украинской? Не осталась ли Церковь в прошлом и не борется ли она с будущим, в котором боится утратить статус кво и все заработанные сервилизмом бонусы?
Почему вы так рьяно критикуете нехристианский Запад и даже не слова не скажете о беззаконии президента Украины или местного гаишника?
На кого работают все эти ваши «родительские комитеты» и «семейные форумы», где «христиане» вместе с регионалами и коммунистами отстаивают «традиционные ценности» и хулят загнивающую Европу?
Почему вы любите обличать обычных людей и грехи оппозиции, но при этом трусливо молчите о грехах власть имущих?
Понимаете ли вы, что молчание – знак согласия, что при вашем попустительстве развязываются руки у беззаконников?
Верите ли вы сами, что в нашей стране можно жить свято – без взяток, без лжи, без прогиба?
Можно ли жить по-христиански, если все устройство общества заставляет торговать своими принципами?
Если государство и общество испорчены, должны ли мы с этим смириться и не предпринимать никаких попыток их изменения?
Почему вы называете стоящих на Майдане бунтовщиками и нарушителями закона, если, согласно Конституции, именно народ – источник власти?
Если вы не принимаете на себя законную ответственность за власть и ситуацию в стране, то почему удивляетесь аморальности общества и нигилизму обычных людей?
Если вы не с народом, то почему народ должен быть с Церковью? Зачем вы нужны, если толку от вас никакого, если ваша хата с краю? Вы сами, будь на месте стоящих на Майдане, пришли бы в Церковь, которая молчала в дни национального бедствия или одобряла действия антинародного режима?
Не кажется ли вам, что вместо призыва народа к покаянию и миру, сама Церковь должна покаяться за предательство народа, сказать власти правду и стать на сторону угнетенных?

Миссия как трансформация

• 16 января, 2014
• Статьи

Миссия как трансформация: почему Евангелие должно не только спасать, но и преображать?

Евангельские Церкви известны своими двумя особенностями: акцентом на личных отношениях с Богом и миссионерской активностью. Обе особенности выделяют их на фоне исторических Церквей. Последние подчеркивают важность традиции и истории: традиция сама включает нового человека в сообщество веры и ограничивает роль личности, а историко-культурная и политическая значимость Церкви в обществе привлекает людей куда больше, чем миссионерские призывы.
Сегодня и евангельские, и исторические Церкви оказались перед вызовом Майдана. Уже недостаточно «только» личной веры и евангелизма, или только традиции и «заслуженного» авторитета. Просходящее на Майдане показывает, что оба подхода Церкви к обществу исчерпали себя и нуждаются в пересмотре.
От исторических Церкви хотят того, чем были сильны Церкви евангельские, — большего внимания к личности, личным отношениям с Богом, живого Евангелия, понятной проповеди.
От евангельских Церквей требуют того, что считали своим эксклюзивом Церкви исторические, — большего внимания к общественным измерениям веры, связи с «большой» традицией, местным культурным особенностям, истории своего народа.
Поскольку я представляю именно евангельские Церкви, то о них скажу больше. Евангельские христиане грешат тем, чем должны были бы служить своим более старшим братьям по христианской семье, — индивидуальным подходом и проповедью спасения.
Акцент на личном, осознанном, зрелом обращении сыграл с евангельскими протестантами злую шутку: они увлеклись личными вопросами в ущерб социальной ответственности. Активная проповедь Евангелия превратилась в занудное морализаторство, «только слова», увлечение духовными измерениями в ущерб решению видимых и вполне освязаемых проблем.
В итоге евангельские протестанты слишком хорошо знают, что такое «я», но не знают «мы»; что такое «слово Божье», но не знают, как оно выражается в действии и со-участии. Соответственно, реакция большинства евангельских христиан на Майдан была «нейтральной»: это не наше дело, каждый должен заниматься собой, а если и участвовать в жизни общества, то только проповедью.
Миссия свелась к призыву людей присоединиться к Церкви. Как говорит пастор Сергей Головин, вместо исполнения слов Христа «идите и научите», евангельские христиане говорят «пойдите и заманите». В результате миссия служит «только» Церкви, а общество остается без преображающего влияния. Свет светит «только» своим, соль раздают «только» членам Церкви. Но не это имел ввиду Христос, говоря, «Вы соль земли… Вы – свет миру. Город, который стоит на горе, не может укрыться от глаз. Когда зажигают светильник, его не накрывают горшком, а ставят на подставку – и он светит всем в доме. Пусть так же светит свет ваш среди людей…» (Матф. 5:13-16).
Нужно отказаться от «только» и вернуться к целостной миссии, когда и личность, и общество, и проповедь, и соучастие, и духовное, и социальное, и моральное, и политическое станут дополняющими частями общей христианской социальной «картины мира».
В прошлом веке богословы Лозаннского движения предложили говорить о миссии как трансформации. Для евангельских Церквей это было радикальное переосмысление миссии, когда призыв людей из общества в Церковь был дополнен призывом Церкви идти в общество и преобразовать его.
Начатая в мировом евангельском движении работа по обновлению миссиологии должна быть продолжена и на национальном уровне. Очевидно, что евангельские Церкви Украины мало знакомы с документами Лозаннского движения.
Итак, почему же миссия должна быть понята как трансформация, почему Евангелие должно не только спасать отдельных людей, но и преображать общество? Потому что «только» — опасное слово. Потому что учение Христа о Церкви и ее миссии в мире было частью Его учения о Царстве. Потому что мировое евангельское движение может предложить нам богатый опыт целостной миссиологии и вдохновляющие истории того, как Евангелие меняет судьбы наций. История Украины может стать одной из таких историй, и ответственность за реализацию этой возможности лежит на украинских христианах.

Церковь на Майдане: вызовы постсекулярности

• 16 января, 2014
• Статьи

Ситуация «постсекулярности» создает возможности для «возвращения» Церкви. Общественное пространство больше не считается необходимо секулярным. Дверь для Церкви открыта.
Что ее должно заинтересовать в условиях открытости общества?

1. Общество, а не государство
До сих пор церковь интересовалась государством, но пора бы заинтересоваться обществом.
Церковь может вернуться в общество, и лучшего случая, чем революционная ситуация, трудно найти.
Церковь может договориться с государством о разделе власти, но тогда будет отторгнута обществом.
Вместо политических игр и борьбы за влияние сверху, стоит лучше воспитывать своих прихожан, потому что именно свои же христиане, а не чужеземные захватчики, господствуют над обществом и используют государство в своих корыстных интересах

2. Универсализм, единство, «скрепы»
Церковь может быть нишевой – для своих. Это отвечает логике рынка, но не ее призванию. В постсекулярном мире открываются возможности для обновления христианского универсализма. У него есть этические границы – нельзя сказать, что криминальная власть и мирные протестанты одинаково грешны и должны друг у друга просить прощения (хотя именно это и звучало в заявлениях некоторых конфессий). В то же время у него нет региональных и культурных границ – нельзя защищать только свои регионы и объявлять другие части страны вражескими (хотя именно так и говорится). Если бы священники УПЦ МП чаще молились за умиротворение и благословение жителей Львова, а священники УГКЦ – за несчастных горожан Енакиева… Если бы баптисты назвали не только россиян своими братьями, но и европейцев… Если бы КГГА украсили не портретом Степана Бандеры, а иконой Троицы…

3. Пророческое призвание Церкви
Помимо верности традиции и заботы о современниках, Церковь должна предвидеть завтрашний день — чувствовать будущее, предупреждать об опасности, дарить надежду.
Церковь должна служить будущему, потому что с ним приходит Царство Божье. Она должна предвидеть обновления, пробуждения, возрождения и служить им, готовить их, воспитывать их деятелей. Нужно сосредоточиться на подготовительной работе ради будущего, а не на реагировании и борьбе с тем, что отжило и уже агонизирует.
Лучшая помощь ныне живым – борьба за будущее, в котором для них будет лучшее место. Для всех очевидно, что нынешний порядок утратил легитимность, «царь не настоящий». Каким может быть наше будущее и каковы «христианские» условия нашего лучшего будущего – об этом может сказать Церковь, «уста священника должны хранить ведение».

Тот случай, когда риск оправдан. О новой книге Сергея Панкова

• 15 января, 2014
• Статьи

О книге Сергея Панкова «Молодежь. Не задушишь, не убьешь» (М., 2013. Серия «Национальные евангельские авторы. В помощь молодежному лидеру»)

Есть случаи, когда риск оправдан. Когда даешь воды незнакомцу, который окажется твоим врагом. Когда учишь студента, который станет злым гением. Когда прыгаешь в воду, спасая непослушного ребенка.
Меня восхищает посвященность тех, кто отдал свою жизнь рискованному делу воспитания. Сколько нужно веры, терпения, сил, любви, чтобы из своевольных и неотесанных недорослей получились яркие и подготовленные лидеры-слуги!
Я сердечно приветствую выход в свет второй книги Сергея Панкова, обобщающей многолетний и самобытный опыт молодежного служения в России. Текст самостоятельный, пережитый, вызревший.
Меня подкупает авторская симпатия к тем сторонам молодежного характера, которые обычно раздражают.
Как правило, говорят: молодые люди не глубокие, легкомысленные, переменчивые. Автор же призывает видеть глубже, понимать причины: «Поколение Y видело не только хорошее, оно стало свидетелем многочисленных терактов. Отсюда ощущение хрупкости мира, краткости жизни и эфемерности бытия. Все, чего ты добился, может быть разрушено в один миг. Так не лучше ли жить в свое удовольствие, попробовать и успеть многое, пока мир не полетел в тартарары!?».
Часто утверждают: молодежь не способна к созданию крепкой семьи. Автор же поясняет: да, молодые люди эгоцентричны, но они не против семьи, любви, верности; они хотят лишь свободы и настоящих, не навязанных кем-то отношений.
В то время как главный слоган поколения Y — «Мы сами пробьемся, мы сами достигнем», — воспринимается большинством с праведным гневом, автор предлагает направить активность, энтузиазм, таланты молодого поколения в созидательное русло.
Но для того, чтобы недостатки обратить в достоинства, чтобы сформировать из «материала» зрелого лидера, нужно рисковать и инвестировать.
Сергей признает, что «молодёжь – материал отнюдь не простой. Молодые люди максималистичны, их девиз: «Либо всё, либо ничего!», и потому они требуют от нас полной посвященности, не слов, а дел, они чувствительны к любой фальши». Эта сложность, прямота, максимализм отпугивают священнослужителей и возможных наставников. Так Церковь остается без молодежи, а молодежь вне Церкви.
«Обычно находится не так много охотников по-серьёзному вкладывать себя в молодёжь. Ведь никто не может дать гарантию качественного результата». Это не преувеличение, это констатация фактов.
Молодежных наставников – единицы. Риск отпугивает. Но в работе с молодежью ставка столь высока, что риск становится благородным и оправданным.

Автор разоблачает мифы о молодежном служении и показывает его малоизвестную, реалистичную сторону: это не развлечение, не программы, не «подготовка к настоящему («взрослому») служению», не «отдаленное будущее», а полноценное служение и жизнь Церкви, ее сегодняшний день и ее послание современному миру.
В то время как одни призывают очистить Церковь от «пустой» молодежи (и это я слышу не только в традиционных, но и в современных общинах), держать ее в «ежовых рукавицах» и «страхом спасать»; другие зовут подальше от Церкви, в молодежную «малину», вольную среду, где можно делать что хочешь и верить как хочешь.
Сергей Панков приглашает «строить Церковь вместе с молодежью». Это приглашение важно услышать молодежным лидерам и пасторам Церкви. «Строить», а не разрушать. «Вместе», а не порознь. Наконец мы слышим здравые и конструктивные слова!
Ну и последнее. В отличие от терпеливого Сергея, который усыпал свой текст аргументами, я не собираюсь переубеждать тех, кто повторяет: инвестировать в молодежь – рискованно. Я в ответ не буду отвечать, лишь спрошу: а что, разве у нас есть выбор?

Путь к себе

• 15 января, 2014
• Статьи

Смутное время нужно на то, чтоб в себе разобраться.
Страна во мгле. Церковь где-то в хате с краю.
На дорогах шалят. На площадях мятутся.
Но во сем этом вдруг открывается правда о себе, своем пути, призвании.
Больше не можешь рассчитывать на друзей, одноверцев и единомышленников.
Все они свернули на прошлом повороте. Разговаривать больше не с кем. Не время болтовни и глупых шуток.
Время прислушаться к себе, к тишине.
Впереди неизвестность, новые опасности, новые попутчики. Но это твой путь.
В обычное время он не виден, ты идешь в массе других, живешь как все в общем режиме.
А теперь все смутно, ничего не видно, кроме едва заметной тропинки.
Это и есть мой путь. Он начинается там, где отстали благоразумные попутчики.
Когда за спиной погасли последние огни и затихли далекие голоса.
Когда сгустилась темнота и хочется вернуться.
Именно там и тогда начинается новый путь — через ночь, в новый день