В истории церкви
Реформация стала ключевым моментом, обозначив пределы Средневековья. Но теперь
возникает вопрос и о ее пределах: когда заканчивается время Реформации и мира,
определяемого ее влиянием?
Реформация стала ключевым моментом, обозначив пределы Средневековья. Но теперь
возникает вопрос и о ее пределах: когда заканчивается время Реформации и мира,
определяемого ее влиянием?
Об этих двух переходах –
к Реформации и от Реформации — стоит подумать больше, особенно сегодня, в канун
большого юбилея Реформации.
к Реформации и от Реформации — стоит подумать больше, особенно сегодня, в канун
большого юбилея Реформации.
Если о первом переходе —
Средневековье-Реформация – мы знаем и говорим довольно много, то второй переход
– от Реформации и связанное с ней Нового времени к новой, пока еще туманной
эпохе (назовем ее условно постРеформацией) – почти не осмыслен. Как можно
помыслить этот второй переход?
Средневековье-Реформация – мы знаем и говорим довольно много, то второй переход
– от Реформации и связанное с ней Нового времени к новой, пока еще туманной
эпохе (назовем ее условно постРеформацией) – почти не осмыслен. Как можно
помыслить этот второй переход?
Если обратиться к
средневековым теориям трех эпох – Отца, Сына и Святого Духа, то в Средневековье
можно увидеть явно выраженное отцовское начало (помимо прочего проявившееся в
папстве и патриархальном традиционализме), а в Реформации и последующей эпохе –
начало сыновье (христоцентризм в богословии проявлялся в общинности, простоте и
доступности церкви, ее обмирщении).
средневековым теориям трех эпох – Отца, Сына и Святого Духа, то в Средневековье
можно увидеть явно выраженное отцовское начало (помимо прочего проявившееся в
папстве и патриархальном традиционализме), а в Реформации и последующей эпохе –
начало сыновье (христоцентризм в богословии проявлялся в общинности, простоте и
доступности церкви, ее обмирщении).
Иоахим
Флорских характеризовал три эпохи через три состояния: “Первое — в рабской
покорности, второе — в сыновней покорности, третье — в свободе. Первое – под
кнутом, второе – в действии, третье – в созерцании. Первое — в страхе, второе — в вере, третье — в любви. Первое состояние рабов, второе
— детей, третье – друзей”
Флорских характеризовал три эпохи через три состояния: “Первое — в рабской
покорности, второе — в сыновней покорности, третье — в свободе. Первое – под
кнутом, второе – в действии, третье – в созерцании. Первое — в страхе, второе — в вере, третье — в любви. Первое состояние рабов, второе
— детей, третье – друзей”
Примечательно, что мысли Иоахима Флорского о проявлении ипостасей в соответствующих периодах истории были частью
размышления об Апокалипсисе, разворачивающемся не только в конце, но и в ходе
истории. Как верно заметила Пиама Гайденко, «Едва ли не самым существенным в
теологии истории Иоахима, в трактовке им мировых времен является его убеждение
в том, что Божественное Откровение не завершено, что оно развивается и
раскрывается в истории и что эволюция Откровения как раз и составляет сущность
и содержание исторического процесса».
размышления об Апокалипсисе, разворачивающемся не только в конце, но и в ходе
истории. Как верно заметила Пиама Гайденко, «Едва ли не самым существенным в
теологии истории Иоахима, в трактовке им мировых времен является его убеждение
в том, что Божественное Откровение не завершено, что оно развивается и
раскрывается в истории и что эволюция Откровения как раз и составляет сущность
и содержание исторического процесса».
0
0
1
310
1769
ASR
14
4
2075
14.0
Normal
0
false
false
false
EN-US
JA
X-NONE
/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:»Table Normal»;
mso-tstyle-rowband-size:0;
mso-tstyle-colband-size:0;
mso-style-noshow:yes;
mso-style-priority:99;
mso-style-parent:»»;
mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt;
mso-para-margin:0cm;
mso-para-margin-bottom:.0001pt;
mso-pagination:widow-orphan;
font-size:12.0pt;
font-family:Cambria;
mso-ascii-font-family:Cambria;
mso-ascii-theme-font:minor-latin;
mso-hansi-font-family:Cambria;
mso-hansi-theme-font:minor-latin;}
Эпоха Святого Духа все
еще остается обетом и пророчеством. Мы все еще живем, стоим, топчемся у ее
порога. Не связана ли очевидная затянутость
и столь же явная исчерпанность Реформации с нашей неготовностью сделать
следующий шаг?
еще остается обетом и пророчеством. Мы все еще живем, стоим, топчемся у ее
порога. Не связана ли очевидная затянутость
и столь же явная исчерпанность Реформации с нашей неготовностью сделать
следующий шаг?
