На Западе говорят о религиозной свободе столь много, что она считается само собой разумеющейся, хотя это далеко не так, по крайней мере, не везде и не для всех. Если мы внимательно посмотрим на карту мира и на происходящее в нем, то увидим, что он становится все менее свободным. Нам приходится говорить о свободе в несвободном мире, в котором свобода все более воспринимается как проблема и угроза. И это примечательный парадокс нашего времени – в то время как мы переживаем об угрозах свободе, целый ряд религиозных и политических лидеров говорят об угрозах свободы, т.е. о тех опасностях для религии, государства и общества, которые несет свобода. Почему так? Потому что свобода создает многообразие, а многообразие стимулирует конкуренцию, в которой более перспективные состязаются с более авторитетными, более умные с более сильными, более гибкие с более крупными. Удивительно, но факт: в двадцать первом веке сторонников религиозной свободы гораздо меньше, чем ее противников, и почти все ее приверженцы живут на Западе.
Религиозная свобода – одно из условий многообразия. Как баптисты, мы последовательно отстаиваем ценность религиозной свободы, потому что только благодаря ей мы получили свое место рядом с более крупными и влиятельными церквами. Мы ценим свободу и многообразие, потому что привычно делаем акцент на личных отношениях человека с Богом, на личном выборе, на личных или групповых особенностях и предпочтениях. Мы не можем согласиться с тем, что можно делить между религиями или конфессиями целые территории и страны, народы и культуры. Мы подчеркиваем внутренние различия и свободу выбора для того, чтобы исключить насилие, принуждение и ассимиляцию.
Сегодня многообразие оказывается под угрозой. Мы даже не задумывались, насколько свобода хрупка, насколько многообразие уязвимо.
Я хочу выделить три главных угрозы для религиозной свободы – агрессивный секуляризм, радикальный ислам и политическое православие.
Первая угроза Западном миру хорошо знакома, хотя не видно, чтобы были приняты действенные меры для защиты свободы тех, кто продолжает верить и придерживаться своих традиций. Права меньшинств вступают в противоречие с традицией большинства, свобода критиковать традицию уничтожает свободу принадлежать и доверять ей, свобода не верить попирает свободу верить. То, что агрессивному меньшинству удалось навязать свое нетрадиционное представление о браке пассивному большинству, — очень многозначительный и тревожный прецедент.
Вторая угроза распространяется с Востока, охватывает так называемый «глобальный Юг» и все сильнее влияет на Европу. Недавние события в Венгрии и дискуссии вокруг проблемы беженцев в Европе включают религиозную составляющую. Европа, толерантная к другим и теряющая свою собственную идентичность, сталкивается с насилием со стороны беженцев, поднимающих над собой флаг Исламского государства. Конечно, нам не стоит поддаваться исламофобии, но так же не стоит закрывать глаза на опасную связь религии и насилия в исламе. Агрессивные приверженцы ислама говорят о свободе для себя и тут же отказывают в свободе всем остальным. Религиозная свобода и агрессивные ислам вряд ли совместимы.
Третья угроза является самой новой для всех вас, и с ней пришлось столкнуться нам в Украине и других странах бывшего СССР. Десятилетиями христиане Запада молились о духовном возрождении в этом регионе. Но сегодня можно уверенно сказать: возродилось не православное христианство, а политическое православие. Православие пришло на смену атеистической идеологии и стало главной скрепой для государственной политики Путина. Иконы Сталина – отнюдь не сенсация, это символ нашего времени. Сегодня Русская Православная Армия воюет на востоке Украины, с особой жестокостью преследуя протестантов и католиков, всех сектантов и раскольников.
Итак, религиозная свобода очень хрупкая ценность и врагов у нее много и на Западе, и на Востоке. В то же время у нее нет альтернативы, потому что для нас, христиан, эта свобода дарована Богом. Возможно, нам придется смириться, что мир будет все более несвободным, но при этом мы можем создавать и культивировать оазисы и сообщества свободы, прежде всего – в своих общинах и вокруг них.
Как угрозы религиозной свободе влияют на христианскую миссию? Они снова возвращают нас в изначальную ситуацию: Христос вознесся и оставил великое поручение, ученики малочисленны и растеряны, окружающий мир враждебен. Тогда апостолам было отказано в «царстве», но зато обещано гораздо более важное – «Но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и по всей Иудее и Самарии и даже до края земли» (Деян. 1:8)».
Мы не можем считать демократию вечной, а религиозную свободу – всеобщей и незыблемой. Мы должны быть готовы нести свое свидетельство в самых разных обстоятельствах, в том числе в среде, чуждой свободе. Но при этом нам никто не мешает исповедовать принцип религиозной свободы как наш собственный, создавать и укреплять сообщества и культуры свободы, показывать преимущества свободы, напомнить о свободе как Божьем даре и нашей ответственности перед Ним.
