Пока спорят о том, чей Донбасс, мало замечают, что он уже совсем другой, не тот, что был. Есть лишь его тень, а его больше нет.
Донбасс выпал из истории и цивилизованного пространства — в междувременье и пограничье.
Территории, контролируемые пророссийскими сепаратистами, в Россию не интегрируются, остаются серой, буферной зоной, которой удобно пользоваться, но которую вовсе не выгодно присоединять.
Регион исключен из украинских религиозных процессов, но в структуры российские не включается. При обилии контактов, нет ясности намерений, нет планов и даже прогнозов.
Так в Донецке регулярно проводятся пасторские встречи с руководителями российских церквей, которые привозят “братскую помощью “Новороссии”. Очевидно, что те, кто раздают и те, кто получают такую помощь, не говорят об Украине хорошо. Многие с симпатией отзываются об одноверцах, которые с оружием в руках защищают “молодую республику”.
Чем сможет помочь Донбассу огромная и пустая Россия, в которой евангельских христиан — почти ничего, на грани арифметической погрешности? Вспомнят ли пророссийские украинцы и антиукраинские россияне, что именно из Донбасса шел поток миссионеров в Россию (и никак не обратно)?
Может быть мечты не об этом, а об уровне жизни «как в Москве», о крепком и жирном рубле? И здесь обманулись в жестокой наивности. В России своих депрессивных индустриальных районов — не пересчитать, деревни вымирают, а народ за пределами МКАДа мытарствует как при монголо-татарском иге.
Об этом на Донбассе не думают. Пока стреляют думать трудно. Даже если привык думать. А если не привык — так и вовсе. Все живут ожиданием, что вот-вот что-то само-собой изменится. И не замечают, что все уже изменилось. Донбасс превратился в одну сплошную рану-руину, в том числе осознанными и неосознанными решениями-действиями безразличных христиан. Когда начались центробежные процессы, местные протестанты говорили, что “мы вне политики”, “мы на Майданы не ходим, мы работаем”, “мы граждане неба, а не Украины или России”, “нам все равно, в чью землю картошку сажать”.
И вот стала земля ничьей. И не сажают в нее картошку. И опустели Церкви аполитичных небожителей.
В общинах боятся говорить о “политике” – в какой стране они живут и где хотят жить, как и за кого молиться, как понимать происходящее, что будет дальше.
Произошли необратимые изменения в демографическом, социально-психологическом, культурном измерениях религиозной жизни региона. Люди выпали из цивилизации, культуры, истории.
Это уже не жизнь, это сумерки жизни.
Патриотически настроенные переселенцы из Донбасса вряд ли в обозримом будущем вернутся назад.
А те, что остались, вряд ли наполнят свои Церкви и вряд ли смогут засеять поля. Вряд ли они об этом даже подумают.
P.S. «Ходят слухи, что к осени все вернется назад. Все съедутся в Донецк и все будет как раньше. Подождем еще два месяца», — сам себе не веря, говорил телефоном «оттуда» далекий голос уставшего пастора. Я не нашелся с ответом.
