Границы Церкви не совпадают с видимыми пределами – конфессиональными, культурными, социальными, географическими. Очевидно, что Бог часто действует вне Церкви, и в Церкви часто не действует. Должны ли мы быть там, где Он действует, или должны оставаться в Церкви как месте ожидаемой эпифании?
Если Бог действует за пределами Церкви, если там вокруг Него возникает общность, как следует ее называть?
В чем принципиальные отличия неформальной группы людей, собранных во имя Божье, от Церкви-института с таинствами, догмами, иерархией и проч.? Насколько эти отличия значимы с точки зрения евангельских основ вероучения?
Не подменяет ли собой Церковь как структура простое сообщество «просто христиан» или «учеников»?
Возможно ли «просто христианство» как возвращение к простоте веры первых учеников? Чем может быть «просто христианство» — преддверием Церкви или ей самой (постцерковной Церковью)?
Какие возможны параллели современной Церкви и иудейской храмовой религиозности? Можно ли говорить о том, что нынешние формы Церкви похожи на покинутый храм по времена Христа? Где, в таком случае, был бы Иисус? Где собирались бы Его ученики? Какую бы форму приняла Церковь, если бы Он основывал ее в наши дни?
Что имел в виду Христос, говоря о Церкви? Какой Он задумывал ее?
Справедливо ли мнение, что «Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец»?
Если Церковь в своих видимых проявлениях вызывает разочарование людей, то неужели Бог не будет с ними там, где они Его ищут?
Если в церкви нет церковности, остается ли она Церковью?
Если община или группа людей имеет признаки церковности, не является ли она Церковью?
Можно ли быть членом Церкви, не связывая себя с конфессиональной традицией?
Как созидать Церковь в обществе, где сами христиане хотят быть нецерковными или межцерковными?
Относительность границ Церкви понимал и Карл Барт, известный своим категоризмом в пользу церковной церковности.
«То, что церковь всегда зрима, не обязательно означает, что мы действительно видим ее в полном ее объеме, что объем ее не может быть совершенно иным, нежели нам это кажется. Бог может основывать церковь непосредственно и заново, когда, где и как Ему будет угодно» (Барт К. Церковная догматика. С. 12-13.).
«Повеление Бога не позволяет нам выбирать то, на что способны мы сами, но означает такую заповедь для нашей реальности, в которой мы оказываем конкретное повиновение или неповиновение. В церкви речь идет об этой заповеди» (Там же. — С. 14).
«Бог может говорить к нам через язычника или атеиста и давать нам понять таким образом, что граница между церковным и профанным проходит не так, как мы уверенно полагали до сих пор. Мы вполне можем быть уверенны в том, что в молитве и делах любви, в занятиях с молодежью и богословии известной нам церкви мы услышали самое подлинное слово Божье, но это не означает, что мы тем самым получили задание использовать в качестве возвещения все это. Не подлежат сомнению внецерковные и новоцерковные возможности Бога, с, возможно, неизвестными нам более широкими пространствами видимой церкви…» (С. 15)
«Размытие границ» — вызов для Церкви, к ним привыкшей. Но это же размытие может стать и ее освобождением для полноценного свидетельства за пределами ее привычного места.
