Мне кажется, я
понимаю Лютера. Он разбудил свободу в человеке, но потом сам же этой свободе
испугался.
понимаю Лютера. Он разбудил свободу в человеке, но потом сам же этой свободе
испугался.
Если свобода не
сочетается с культурой и не сдерживается традицией, она превращается в
разрушительную стихию.
сочетается с культурой и не сдерживается традицией, она превращается в
разрушительную стихию.
Я считаю себя
довольно либеральным человеком. Но не настолько, чтобы соглашаться со всем
сразу, чтобы бросаться в омут с головою.
довольно либеральным человеком. Но не настолько, чтобы соглашаться со всем
сразу, чтобы бросаться в омут с головою.
Сегодня мне
говорят, что мы должны любой ценой ратифицировать Стамбульскую конвенцию о
противодействии насилию в отношении женщин. Мы все осуждаем насилие, тем более
против женщин. Но текст читать нужно внимательно. В документе предлагается
понятие гендера как социальной роли. А это уже другая тема, мало связанная с
названием конвенции. И вот я слышу: «Неужели вы будете упираться из-за одного
слова, неужели не защитите несчастных женщин? Ваша церковь сожгла на костре
Коперника, преследовала Дарвина, а теперь боится посмотреть реальности в глаза
– признать наличие неопределенности и свободы в вопросах гендера».
говорят, что мы должны любой ценой ратифицировать Стамбульскую конвенцию о
противодействии насилию в отношении женщин. Мы все осуждаем насилие, тем более
против женщин. Но текст читать нужно внимательно. В документе предлагается
понятие гендера как социальной роли. А это уже другая тема, мало связанная с
названием конвенции. И вот я слышу: «Неужели вы будете упираться из-за одного
слова, неужели не защитите несчастных женщин? Ваша церковь сожгла на костре
Коперника, преследовала Дарвина, а теперь боится посмотреть реальности в глаза
– признать наличие неопределенности и свободы в вопросах гендера».
Я люблю свободу,
даже свободу рискованную. Но иногда пугаюсь тому, как легко в своей свободе
потеряться, как легко в борьбе с насилием стать агрессивным, как легко увлечься
и как трудно удержаться на ногах, когда летишь с ветерком по скользкому льду.
даже свободу рискованную. Но иногда пугаюсь тому, как легко в своей свободе
потеряться, как легко в борьбе с насилием стать агрессивным, как легко увлечься
и как трудно удержаться на ногах, когда летишь с ветерком по скользкому льду.
0
0
1
232
1323
ASR
11
3
1552
14.0
Normal
0
false
false
false
EN-US
JA
X-NONE
/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:»Table Normal»;
mso-tstyle-rowband-size:0;
mso-tstyle-colband-size:0;
mso-style-noshow:yes;
mso-style-priority:99;
mso-style-parent:»»;
mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt;
mso-para-margin:0cm;
mso-para-margin-bottom:.0001pt;
mso-pagination:widow-orphan;
font-size:12.0pt;
font-family:Cambria;
mso-ascii-font-family:Cambria;
mso-ascii-theme-font:minor-latin;
mso-hansi-font-family:Cambria;
mso-hansi-theme-font:minor-latin;}
Думая о юбилее
Реформации, понимаю, что все эти ужасы свободы были теневой стороной
лютеровских открытий. У Лютера была не только свобода, были вера, благодать,
Писание, Христос. Нам трудно удержать все это в букете. Мы выбираем свой лозунг
— «только свобода!». И сначала все это весело, но уже вскоре становится
страшно.
Реформации, понимаю, что все эти ужасы свободы были теневой стороной
лютеровских открытий. У Лютера была не только свобода, были вера, благодать,
Писание, Христос. Нам трудно удержать все это в букете. Мы выбираем свой лозунг
— «только свобода!». И сначала все это весело, но уже вскоре становится
страшно.
