Online

Archives › Статьи

Євангельські протестанти і державна церква: ідейні та соціальні (о)позиції

Розчарування в демократії, європесимізм, «крах мультикультуралізму», криза західної християнської традиції відновлюють інтерес до візантійсько-московських моделей державно-церковних відносин. За «нульові» роки нового тисячоліття РПЦ послідовно відроджувалась як державна церква в Росії, з постійно зростаючими претензіями на всю «канонічну територію», включно з Україною. Де факто їй вдалося нав’язати суспільству й державі своє уявлення про місце і роль церкви в державі, про ставлення до інших церков і традицій. Єдине, що реально опирається легітимації Московського Патріархату як державної церкви України, це наявність більше ніж однієї церкви, історично сформований конфесійний плюралізм, а також принципова, нонконформістська позиція нетитульних і нетитулованих церков України. Це стосується не тільки таких «історичних» та впливових конфесій як УПЦ (КП), або УГКЦ, але й протестантських церков, на яких донедавна зовсім не зважали в державно-церковних проектах.
Теологія та історія євангельських церков в Україні визначили національний тип протестантизму в якості релігійної й соціальної меншості. Драматична історія коригувала часом надто позитивну теологію, відштовхуючи протестантів на маргінеси соціуму і провокуючи «теологію страждання», контркультури, опозиції антихристовому союзу хреста й корони, офіційної релігії та державної влади. Відповідно сформована теологія шукала для церкви дозволену соціальну позицію, окрему нішу, тихе місце на узбіччі суспільного життя.
Ідея євангельського протестантизму як бідної, народної церкви, неформальної спільноти людей, об’єднаних силою власного вільного та свідомого вибору, вступає у протиріччя з ідеєю державної церкви як узагальнюючого історичного та духовно-культурного порядку. Маємо два різних способи ставлення до віри – особистий та корпоративний; в першому ідентифікація з релігійною традицією відбувається через рішення, акт волі, в другому індивід привласнюється церквою фактом свого походження (землі та крові), рішенням політиків («чия влада, того й віра») чи батьків. Конфлікт названих образів віри загострюється в соціальній площині, коли одні вимагають реалізації конституційних прав на особистий вибір (починаючи з внутрішньої, первинної свободи совісті, і далі – в соціальній позиції), а інші — прав на духовну спільність, стабільність об’єднуючих зв’язків, захист традиції, освяченого часом та досвідом соціально-релігійного порядку.
У провіденційній історії випадковостям немає місця, отже маргінальний статус євангельських протестантів як неофіційної, недержавної, неполітичної, простонародної церкви, є історично виправданим, і реалізує одну з можливостей загальноцерковного розвитку, репрезентує одну з ліній строкатої історії Вселенської Церкви.
Інша справа, що починаючи волею Провидіння з тісної соціальної ніші, протестанти не були провіденційно ж приречені там залишатись. У 2003 р., працюючи в Братстві незалежних церков ЄХБ України, я з колегами створив газету «Україна євангельська», пропонуючи в ній соціальну та культурну перспективу для колишніх нереєстрованих, автономних баптистських громад. Проте наразився на критику зсередини – більшість ветеранів євангельського руху, пройшовши тюрми та переслідування, свідомо відмовились від соціалізації в демократичній Україні, адже бути «євангельським» для них значило бути в бідності та опозиції, християнської ж візії для країни та народу вони не мали, тож Україна для них апріорно бути євангельською не могла.
Історія обумовила специфічні акценти в теології. Остання нині мала б звільнитись не тільки від змісту історії — радянського досвіду компромісів з владою (чи з місцем в суспільному житті, яка влада відводила церкві), але й від історії як такої, від домінування історії в структурі власної ідентичності.
Теологія та історія євангельської церкви в Україні, звільнені від паралізуючого досвіду минулого, взяті в їх актуальних вимірах, відкривають перспективу, дозволяють бачити протестантів впливовими учасниками державно-конфесійних відносин, суб’єктами в партнерстві з державою та бізнесом, помітними акторами громадянського суспільства.
Проте, багато залежить й від політика державної влади. Тією мірою, якою держава захищатиме конституційні цінності релігійної свободи, вона зможе активізувати соціальний потенціал євангельських церков, залучити їх до партнерства разом з іншими церквами. Вивищення ж якоїсь однієї конфесії маргіналізує інших, є сигналом не стільки «для когось», скільки «проти всіх» інших; що підтверджує антидержавницькі інтуїції, соціально-песимістичні настрої, ще не забуті побоювання.
Толерування конфесійної плюральності дозволяє кожній з українських церков називатись й бути державною, тобто жити за законами держави й на користь її народу. Курс на державну церкву є дискримінаційним по відношенню до церков, провокує інтеріоризацію їх активності, згортання соціально значимої діяльності. Досвід царських та радянських репресій показує, що євангельські церкви навчились виживати за будь-яких умов, але для суспільства й держави їх вільне та повноцінне життя значно корисніше, аніж виживання на маргінесах.
Множинність церков та їх рівноправні відносини з державою є позитивним фактом добросусідства, прикладом для конфліктуючих політичних, культурних, релігійних (о)позицій. Втручання держави у внутрішні християнські дискусії, політизація релігійного життя, будуть завжди неприйнятними для протестантської спільноти України. Реалізація проекту державної церкви поставить євангельські церкви в ідейну й соціальну опозицію до влади, спровокує «внутрішню еміграцію», а також міжконфесійне розмежування з позиціями привілейованої державної церкви.

Христианство в сети

Христианство в сети

В Тамбове в рамках проекта «Христианин нашего времени» прошла молодежная конференция «Сетевое окружение» (Церковь ЕХБ «Истина», 7 мая 2011)

В канун праздника победы сотни «христиан нашего времени» собрались в Тамбове, чтобы вместе говорить о том, как выжить в окружении сетевом, как остаться христианином в условиях глобальной информационной цивилизации.
В мире глобальных коммуникаций выйти из окружения большинству вряд ли удастся, поэтому стоит осмотреться в поисках новых возможностей для христианской апологии и активного свидетельства внутри сети. К этим выводам, не сговариваясь, призывали все выступающие, среди которых были замечены Андрей Гурский, Павел Бегичев, Геннадий Лихих, Михаил Неволин, Татьяна Белоусова, Константин Тетерятников, Анна Степанчук, Михаил Черенков. Музыкальные группы «Мост-Х» (Смоленск) и «Дающий мечту» (Орел) добавили эмоций и позитива в общий настрой.
Для тамбовской церкви евангельских христиан-баптистов подобная конференция символична и эпохальна. Община, история которой ведет отсчет от 1882 года, принимает новые вызовы времени, не остается в прошлом, привлекает молодежь, использует новые технологии.
Конференции «Христианин нашего времени» проходят в городах центральной России с 2008 года. Эта совместная инициатива Ассоциации «Духовное возрождение» и Научно-библейского центр «Апологет» вызывает живой интерес не только у молодежи, но также у старших пресвитеров, которые заботятся о подрастающих поколениях. Христиане нашего времени есть повсюду, важно лишь поддержать их смелые инициативы, молодую веру и новые, свежие формы ее выражения. После Курска, Воронежа, Орла и Смоленска, вписаться в историю движения успел Тамбов. И на этом проект «Христианин нашего времени» не заканчивается. Организаторы рекомендуют следить за анонсами, и на всякий случай ждать гостей: «Если вы не были с нами в Тамбове, скоро мы придем к вам!».
Инициативы молодых христиан, активных и актуальных для своего времени, становятся заметным явлением в жизни евангельских церквей. Их волнуют темы призвания в современном мире, образы настоящего, живого христианства в связи с обществом, сетью человеческих отношений. Будущие поколения лидеров для служения в церкви и различных «сетях» – и забота, и надежда христианской России.

Евангельские церкви в Украине 1991-2011 гг.: потерянная свобода, нереализованные возможности

Если оценить сделанное евангельскими церквями за годы независимости Украины, то минувшее двадцатилетие может быть названо эпохой потерянных возможностей.
Я не смею сказать, что ничего не было сделано, или было сделано мало. Но была возможность сделать куда больше. Возможности, которыми не воспользовались, значительно превосходят все сделанное. А то, что не было использовано, уже пропало, ныне бесполезно, как сокрытый талант в евангельской притче.
Что сделано? Что можно было сделать? Это два ключевых вопроса для оценки служения церквей в Украине. Разрывая эти вопросы, можно поддаться головокружению от успехов или же другой крайности – гиперкритицизму.
Как и что оценивать? По чем судить? Хотелось бы видеть аналитические статьи, книги, концепции, программы, социологические исследования, сборники статистики. Всего этого нет. Есть церкви и их лидеры, или даже наоборот – лидеры и «их» церкви. «Маємо те, що маємо» — говорят в Украине, есть то, что есть.
Конечно же, интересует в первую очередь качественное измерение, анализ состояния украинского протестантизма, но такая оценка весьма затруднительна. Проводятся экспертные опросы, анкетирование лидеров, но их репрезентативность (способность отображать общую ситуацию) под сомнением – ответы респондентов мало дают, не проясняют ни реальное положение дел, ни понимание хотя бы вопросов, самого предмета исследования. Можно спрашивать сколько угодно у пасторов об их социальной позиции, и потом радоваться их прогрессивности. Если не одно «но» — лидеры отвечают не задумываясь, говорят то, что нужно для политики, что хотят от них слышать, что выгодно озвучивать или хотя бы молча демонстрировать. К большому сожалению, интервью даже первых лиц церквей не отражают реалии жизни церквей и общества, это ни к чему не обязывающая риторика, причем не лучшего качества.
Во время президентства Виктора Ющенко в руководстве основных евангельских союзов находились лидеры из Западной Украины. Для своего времени лидеры прогрессивные. Они пришли на первые позиции на волне антиавторитарных настроений, сменили лидеров советской закалки. Однако предложить взамен ясную и содержательную программу не смогли. Больше того, их влияние стало таять, как будто параллельно с властью украинского президента-демократа. Общество, привыкшее к централизации, сильному начальству, ручному управлению, демократов не принимало, что аукнулось регионализацией, сепаратизмом консервативных областеначальников, призывами вернуться к временам Кучмы, а то и старого-доброго Советского союза. В истории Украины бывало так, что принимая важные решения или просто благодушествуя в столичных кабинетах, власть не управляла страной уже за околицей Киева. Что-то подобное происходило последние годы и в отношениях руководства союзов с их региональными объединениями.
Итак, объективного и откровенного разговора с лидерами церквей добиться сложно. Нужно ловить такую возможность в доверительных частных беседах, но даже потом полученные цитаты использовать проблематично – все это могут опровергнуть или заявить, что «не так поняли». Приходится обращаться к цифрам.
Всеукраинский союз объединений евангельских христиан-баптистов считается крупнейшим в Европе, о чем его лидеры любят постоянно напоминать. Поскольку социологически выверенных исследований руководство церквей не одобряет, численность оценивается на глаз, или по дерзновению. Так один из областных епископов на замечание, что в списках есть уже умершие, ответил, что «для Бога все живы». Оптимисты из руководства ВСО ЕХБ называют цифры в 130-150 тысяч членов церквей. Хочется верить, что это так. Но проверить трудно, учитывая упорное нежелание церквей обратиться от желаемого к действительному.
Согласно данным Госкомитета Украины по делам национальностей и религий, в котором регистрируются церкви, наиболее активно баптистский союз развивался в 1990-2000 гг., когда число общин выросло на 91%. Эти же данные приводит и официальное издание ВСО ЕХБ за 1999 г.: «число общин за годы независимости выросло в два раза» .
Итак, рост общин за первое десятилетие независимости впечатляет – почти сто процентов. А дальше начинается интересное – с 2000 г. по 2010 г. союз прирос на треть, но если в первые пять лет (2000-2005 гг.) рост составил 26%, то во вторую пятилетку (2005-2010 гг.) – лишь 4,7%. Т.е. в последние пять лет, когда при власти в Украине находилась демократическая коалиция и были реализованы все мыслимые свободы, церкви были наименее активны в служении.
Для сравнения, второй крупнейший протестантский союз Украины – Всеукраинский союз церквей христиан веры евангельской пятидесятников (ВСЦ ХВЕП) демонстрирует подобную динамику (почти 80% роста за 1990-2000 гг. и лишь 42% за 2000-2010 гг.).
Статистика не показывает реальную численность общин, но при желании ее можно легко выяснить, как это делают православные священники – измерять количество прихожан каждый раз несколько служб подряд, а затем поделить сумму на количество служб, что даст среднюю цифру прихожан церкви. Почему этого не сделать? Неужели правдивая картина никому не нужна? Выходит, что так. Есть вещи, которые всерьез принимать не хочется — может быть, это временный спад, и если продолжать делать, не обращая внимания на трудности, они решатся сами собой и спад сменится ростом.
Что же можно увидеть сегодня почти в каждой поместной церкви? Пустые места. Растут лишь новые общины, миссионерски ориентированные и «открытые», т.е. настроенные на окружающее общество, а не на свою традицию или внутрикорпоративные интересы.
Последние годы среди евангельских церквей Украины активно развивалось движение «За здоровую церковь». Его верными участниками стали именно миссионерские церкви, в то время как «большие» союзы (это звучит странно, но это самоназвание) сделали все, чтобы скомпрометировать лидеров этого движения и запретить «своим» церквям участие в нем. Самым обидным оказалось название – «если кто-то призывает нас к здоровью, значит, он считает нас больными», посыпались возмущения старших пресвитеров. Даже говорить о проблемах никто не захотел. В настоящее время движение «За здоровую церковь» объединяет лишь немногих энтузиастов и считается проектом почти еретическим, раскольническим.
Подобным образом относятся и к молодежным инициативам, которые представляются угрозой для сложившихся структур. Ведь если «обязательные» областные молодежные конгрессы собирают десятки, то самоорганизация молодежи выливается в тысячные встречи, яркие идеи, активное и новаторское служение. Впрочем, перейдя порог стигматизации, сдав экзамен на выживание, молодежь крепнет и начинает верить в свои силы. Так молодежное движение Discovery, начавшись три года назад в Киеве, сегодня проникает в регионы и становится альтернативой формальным «молодежкам», несмотря на упорное неприятие со стороны высокого руководства. Так что с молодежью все выглядит оптимистично – лидеры растут и зреют, создают новые церкви, обновляют формат уже действующих служений. Хотя хотелось бы, чтобы эта поросль пробивалась не рядом с традиционными церквами, а внутри их, служила им, продолжала их.
Неоднозначны показатели в сфере образования и СМИ. Число учебных заведений за последние десять лет осталось прежним, а периодических изданий даже уменьшилось . Но это не повод для успокоения, так как за фасадом цифр скрывается пустота студенческих аудиторий и замороженные издательские проекты (большинство СМИ выходят без периодичности, в свободном режиме – как будут деньги или юбилей).
Растраченные шансы измеряются не столько в возможных финансовых и духовных инвестициях, числе церквей и паствы, сколько в плане идейном – потух энтузиазм, убита инициатива, разочарованы перспективные лидеры, скомпрометирована идея развития.
Итак, двадцать лет невиданной свободы стали неожиданным подарком свыше. То, о чем мечтали, о чем молились, не были готовы принять и использовать. Украинским церквам так и не удалось воспользоваться уникальной религиозной свободой. Пик свободы пришелся на время внутреннего спада. Пик возможностей совпал с пиком внутреннего кризиса — усталости от малоуспешных миссионерских усилий, дезориентации в глобальных процессах, растерянности от запустения в отстроенных церквях.
Это хорошо известный феномен истории евангельских церквей в бывшем СССР – при борьбе за выживание наблюдается максимальная консолидация людей, идей и сил, а во время перемирия вдруг наступает деморализация. Все это связано с психологией человека, который не может работать или бодриться постоянно, которому нужен отдых, восстановление, обновление. Но не только с психологией – а с отсутствием опережающего плана, долгосрочного видения, стратегии развития.
В декабре 2010 г. президент Украины Виктор Янукович своим указом ликвидировал Государственный комитет Украины по делами национальностей и религий. Протестанты утратили свое представительство и влияние в государственно-конфессиональных отношениях. Президент ни разу не встретился с Всеукраинским советом церквей и религиозных организаций, и демонстративно благодетельствовал избранной, почти государственной, конфессии.
Эти и многие другие события стали сигналами о сворачивании религиозной свободы в Украине. Заканчивается эпоха великих возможностей, подаренных Богом, и великих упущений, допущенных церковью.
Цена потерянной свободы невероятно велика. Трудно переоценить то, что нельзя вернуть. Уже прожито уникальное время, отпущенное лишь однажды. Священнослужители-протестанты все чаще задаются безответными вопросами: «Прежде чем просить в молитвах еще раз что-то подобное, надо очень хорошо подумать – не довольно ли для нас благодати, сможем ли ответственно распорядиться выпрошенным, не прогневаем ли Бога очередными ошибками?».

Опубликовано в газете «Утренняя звезда» (2011, №1)

P.S. Когда статья уже ушла в печать, появилась информация о готовящейся встрече Президента Украины с членами Всеукраинского совета церквей и религиозных организаций. 21 апреля такая встреча состоялась, но прошла в декларативном и одностороннем режиме. Предпасхальные дни напомнили православному Президенту о его важной роли в религиозной жизни страны. Президент наконец соблаговолил встретиться с иерархами неблагодатных и неканонических церквей, но выслушивать их не стал. К тому же оказалось, что со стороны предстоятелей острых вопросов и откровенных слов никто не приготовил. Все слушали гаранта Конституции, подобострастно благодарили за встречу. Председательствующий в Совете епископ-протестант был предельно дипломатичен и столь же предельно оптимистичен: «Прежде всего, хочу поблагодарить Вас, господин Президент, за эту встречу, и выразить надежду, что она станет началом новой вехи в развитии диалога между властью и конфессиями в Украине. Украинское государство уже много лет имеет четкую позицию в этом вопросе, оказывая содействие межконфессиональному диалогу между верующими различных вероисповеданий. Убежден, что сегодняшняя встреча станет хорошим примером для других европейских государств, а также даст толчок дальнейшему развитию государственно-конфессиональных отношений на национальном и местном уровнях» . Разговор так и не состоялся. Епископ прав, открывается новая страница в истории религиозной свободы постсоветских стран. Но то, что она открывается решениями власти, без открытого обсуждения и без учета пожеланий церквей, внушает серьезную тревогу.

Конгресс ВСЕХ в Москве: старые конфликты и новые возможности

Конгресс ВСЕХ в Москве: старые конфликты и новые возможности

В Москве завершился Второй конгресс Всероссийского содружества евангельских христиан (ВСЕХ), проходивший 26-28 апреля. Конгресс собрал около 700 пасторов, теологов, проповедников, миссионеров из среды самых разных евангельских церквей России и других бывших советских республик.
Со времени первого конгресса (2009 г.) ВСЕХ стал зонтичным объединением не только для церквей, входящих в содружество, но и для общин других союзов; стал общей площадкой для общения, партнерства, выработки евангельской идентичности.
Как известно, ВСЕХ возник на почве конфликта с традиционными баптистскими церквами (РС ЕХБ), до недавнего времени считавшихся полноправными и главными преемниками евангельского движения второй половина XIX – начала XX вв. Начавшись как политический проект, в попытках легитимации ВСЕХ апеллировал к наследию Ивана Проханова, представляясь продолжателем этой прерванной исторической линии.
Независимо от оценок политической составляющей проекта ВСЕХ (явная конкуренция с РС ЕХБ, личные амбиции лидеров, провластная и урапатриотическая риторика, специфичная социальная позиция, сочетающая антизападничество, евразийство, русское мессианство с политически и экономическим активизмом), ему удалось предложить новую форму объединения для евангельских церквей.
Спрос на эту форму рос последние десять лет, с тех пор, когда традиционные евангельские союзы вступили в стадию застоя, когда привычные формы перестали соответствовать изменившимся социальным обстоятельствам и динамике церковного роста.
Независимо от воли организаторов, ВСЕХ объективно отвечает запросам на необременительную форму сотрудничества, децентрализованную модель взаимоотношений между родственными евангельскими церквами. Так что помимо старых конфликтов между баптистами и евангельскими христианами, традиционализмом и социал-активизмом, узким конфессионализмом и широким межцерковным объединяющим альянсом, идея ВСЕХ несет в себе новые возможности для диалога и партнерства союзов и церквей, когда никто не перестает быть собой, но все ощущают себя частью чего-то большего.
Российское движение евангельских христиан становится альтернативой традиционным союзам евангельских христиан-баптистов. Отличия очевидны — в структуре (сетевое взаимодействие без централизации), в межцерковном охвате (в рамках ВСЕХ возможно как общение разных союзов, так и отдельных поместных церквей, не покидающих своих объединений), в социальной позиции (активная контекстуализация в современных российских условиях), в теологии (преодоление традиционных внутрицерковных, малоактуальных споров).
В силу известной одиозности лидеров ВСЕХ, конгресс бойкотировался баптистскими церквами. Но неучастие официальных лиц РС ЕХБ не означает, что событие прошло без внимания соседей. За ходом конгресса и развитием ВСЕХ пристально наблюдают многие церкви и христианские организации.
Останется ли ВСЕХ амбициозным проектом отдельных лиц, используют ли его в политических целях, или возобладает здравомыслие и стремление к христианскому единству?
Идеи и лица конгресса подтверждали соседство и противоборство всех этих возможностей. Появление ВСЕХ открывает большие возможности для оживления евангельского движения в России. Будем надеться, что старые конфликты, личные амбиции и политические интриги лидеров не перечеркнут добрые начинания, благие пожелания, искреннюю веру большинства участников конгресса.

Всюду жизнь

Всюду жизнь

Так называется известная картина Николая Ярошенко. Арестанты из зарешеченного окна улыбаются птицам и кормят их. Люди не выглядят несчастными, они радуются жизни, ее вестникам, благодарно делятся последними крошками хлеба. Здесь каким-то умным взором видится Бог, хотя Он не нарисован. Мать с ребенком напоминает Марию с Иисусом, птицы – воплощение Святого Духа. Обычная картина человеческой трагедии, но в ней так много тихой радости и спокойного света, что чувствуется нечто большее, чем просто людское горе, чувствуется торжество Жизни.
«Поглощена смерть победою» (1Кор.15:54), — говорил апостол Павел. Жизнь выше, глубже, всюду. Смерть – часть, заключенная в Жизнь, побежденная, обезоруженная, пленная.
В радости и горе, в здравии и болезни, в достатке и бедности, в дворце и тюрьме есть возможность жить полноценно, быть причастником Жизни, быть внутри нее.
Несчастные люди живут в замкнутой реальности греха и смерти, не видя солнца, не слыша пенья птиц и запаха цветов. А Пасха напоминает о том, что Жизни гораздо больше, чем смерти; что Жизнь побеждает, что за ней последнее слово.
«Живем ли — для Господа живем; умираем ли — для Господа умираем: и потому, живем ли или умираем, — [всегда] Господни. Ибо Христос для того и умер, и воскрес, и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми» (Рим.14:8,9).
Нет жизни и смерти, есть Жизнь. Все преодолено и упразднено, все побеждено и преображено Воскресением Христовым. Нет причин, нет оправданий для греха, болезни, смерти. Всюду Жизнь, все во всем…Так живи же!

Евангелие от современников и для них же

Евангелие от современников и для них же

В этом году Украина отмечает 450-летие Пересопницкого Евангелия. То, что стало частью нашей истории, духовной культуры, национальной традиции, нужно не только вспоминать, но и воплощать в своей жизни. Мы знаем четыре канонических Евангелия, но жизнь каждого из нас может в той или иной мере стать пятым Евангелием. Я отнюдь не святой, но мне есть что сказать об этой Книге. Вот моя история. Она, вместе с другими свидетельствами наших с вами современников, стала частью нового издания Нового завета, вышедшего на днях в Киеве.
***
Родиться дважды

Подавляющее большинство наших сограждан считают себя христианами лишь потому, что они родились в христианской стране, симпатизируют православной культуре, крещены в детстве, носят крестик и отмечают церковные праздники. Но христианами не рождаются, ими становятся.
Я тоже думал, что «родился» христианином и этого было мне достаточно, пока я не понял, что такое духовная смерть, и не пережил второе рождение. И теперь могу сказать: христиане – это те, кто родились дважды. Физического рождения мало, нужен настоящий внутренний переворот, называемый рождением свыше.
Я родился в многодетной христианской семье и никогда об этом не жалел, напротив, с каждым годом я все больше ценю данное мне воспитание. Мои родители были репрессированы за свою веру, но не сломались, сохранили верность своим убеждениям. Жили бедно, но с достоинством. Отец работал в шахте, мать при своей инвалидности растила семерых детей.
Я был нонконформистом – не вступал в пионеры, не ходил на парады. В 10 лет я полностью прочитал Библию. В семье постоянно говорили о Боге, и я привык к этому, даже полюбил. Мне нравилось выделяться из общей массы сверстников и грести против течения. На уроках истории и биологии я устраивал настоящие диспуты о правдивости христианства и лживости теории эволюции. Я считал себя христианином: я же читал Библию и ходил в церковь. Я легко запоминал множество библейских цитат, историй, фактов, и это давало мне чувство принадлежности к христианству.
Если под христианством понимать культурную традицию и систему верований, то у меня было достаточно оснований считать себя христианином. Я жил внутри хорошей традиции, был окружен заботой в семье, был принят за своего в церкви.
Но университет вырвал меня из этой атмосферы, я оказался во внешнем мире – как будто в ненастье вышел из уютного дома и нечаянно захлопнул за собой дверь.
Вырванные цитаты и чужие истории были интересными, но оказались совершенно бесполезными. Знания о Боге не спасли меня от внутреннего кризиса. Я понял, что хорошими словами сыт не будешь, знанием жизнь не заполнишь. Возникло сильное предчувствие встречи с Богом, о котором я знал, но которого не видел и не слышал. Этой встречи я искал на страницах книг, среди особо религиозных людей, в экстремальных ситуациях. Но получилось так, что Бог сам меня нашел, когда я окончательно запутался и потерял надежду.
Опыт присутствия Бога, Встречи, откровенного разговора с Ним изменил мою жизнь. Я спорил и обвинял, уходил и возвращался, поднимался и снова падал. Жизнь после Встречи не стала легкой, но стала интересной и полной смысла.
Я начал перечитывать Евангелие по-новому, задавать по ходу чтения вопросы и там же находить ответы. Евангелие открылось мне не как историческая и философская книга, а как описание моих взаимоотношений с Богом, как личная история, письмо, адресованное мне. Конечно, я привык к синодальному переводу, поэтому читал его как высокопарную поэму и относился к нему как памятнику XIX века. А вот пересказ отца Александра Меня тронул мое сердце, его «Сын Человеческий» открыл мне живого, близкого, доступного Иисуса. После этой книги все переводы Библии ожили для меня, я понял, как их можно читать.
Сын Человеческий, а не сидящий на облаках дедушка, покорил мое сердце.
Христианская традиция дала мне направление моих поисков, но если бы не Христос и Его Евангелие, я так и блуждал бы в бесконечных лабиринтах религии.

Христианскую книгу нужно беречь

Христианскую книгу нужно беречь

В Киеве завершает свою работу V Международный фестиваль христианской книги (7-10 апреля). Эта выставка каждый год собирает ценителей хорошей книги, основных книгоиздателей, и, конечно же, интересных авторов. В этот раз свои новинки представили Пол Янг, Дэвид Бейкер, Александр Шевченко, Геннадий Мохненко, Михаил Черенков.
Каждому – и кто искал встречи с авторами, и кто пришел за покупками, — организаторы предложили хороший выбор. И все же, несмотря на затраченные усилия и очевидные успехи, фестиваль может стать последним. Посетителей становится меньше, объемы продаж только падают, покупательная способность людей снижается, а сам книжный бизнес переживает жесточайший кризис.
Христианская книга, как и всякая достойная литература, нуждается в поддержке, дотациях, меценатстве. Иначе прервется культурная нить, книга умрет, а вслед за книгой умрет читатель. Останется чтиво и останется потребитель. Похоже, эти мрачные пророчества начинаются сбываться.
Христиане, вслед за своими предшественниками в иудео-христианской традиции, называют себя «народом книги», людьми Библии. Все конфессии свято чтут тексты Писаний и церковной традиции. У протестантов даже один из главных принципов подчеркивает спасительную, жизненную значимость Книги – «Sola Scriptura» (Только Писание). Этот принцип означает, что опыт и мнения людей подчинены высшему авторитету Библии.
Книгу нужно читать, изучать, воплощать в жизнь. Без этой связи с Книгой христианин легко становится добычей внешних авторитетов, объектом чужих манипуляций.
Печатный станок открыл новую эпоху не только в истории цивилизации, но и в истории христианства. Доступные тексты активировали личное Богопознание и Богомыслие. Бог открыл Себя через книгу. Может быть поэтому вслед за ницшеанским лозунгом «смерти Бога» последовали постмодернистские констатации «смерти книги».
Конечно, Библия по-прежнему издается многомиллионными тиражами. Но этот священный текст без расшифровки, без адаптации в разных литературных формах, воспринимается как феномен религиозный, не очень понятный и востребованный в секуляризированном, постхристианском мире.
Библия выражается в разнообразии форм книжной культуры, отмирание которых значительно ослабит влияние иудео-христианской традиции на общество. Поэтому книги нужно покупать, читать, дарить. Ведь не зря написано в Библии же, что «не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом Божьим» (Лук. 4:4).

Российский баптизм открывается миру

Российский баптизм открывается миру

«Откройтесь миру» — пожелали религиоведы лидерам российского баптизма. Конференция «105 лет легализации русского баптизма» (Московская богословская семинария, 5-7 апреля 2011 г.) объединила и церковных историков, теологов, священнослужителей, и академических религиоведов, журналистов, экспертов.
Открывая пленарное заседание, Алексей Смирнов, руководитель Российского союза евангельских христиан-баптистов, напомнил, что история баптизма писалась кровью, и сегодня призывает к верности своему историческому пути, его достойному продолжению. По мысли пастора Смирнова, история должна быть правдивой, но также должна вдохновлять: «Нам не хватает правды об истории. Страна нуждается в правде. Но также в ответственности за историю. История, которую вы писали, будет учить, будет менять судьбу молодежи». При этом руководитель РС ЕХБ заявил, что радикально переписывать историю опасно, сносить памятники прошлого «неразумно»; назвал себя «советским», но при этом «открытым миру».
Во время специального брифинга, отвечая на вопрос религиоведов, почему так мало баптисты говорят о себе через СМИ, пастор Смирнов отметил коллизии между активной социальной позицией церкви и государственной политикой: «Как только мы говорим в СМИ о добрых делах, нас сразу же закрывают. В моем родном городке мы более десяти лет помогали детям интерната, о которых все забыли. Но когда наконец об этом узнали власти, нам запретили такое сотрудничество».
Соорганизатор конференции Й. Дик, директор Института теологии и истории Боннской библейской семинарии, призвал пересмотреть стереотипы «свой-чужой», видеть масштабнее, «осознать руку Бога» в своей малой и общей большой истории.
Программным для конференции и для современной историографии баптизма был доклад Альберта Вардина, экс-президента Исторического общества южных баптистов США. По признанию профессора, в Украине был крещен в баптизм его прадед-лютеранин, ставший активным участников штундистского движения. Примечательными для его выступления, как и для западной историографии в целом, были слова о «России-Украине» (называются без различения, как разные названия того же самого), «зарождении русского баптизма в Украине», «русской Польше», «Тифлисе как центре русского баптизма».
В своих многочисленных работах профессор Вардин писал о «евангельском сектантстве» в Российской империи, выясняя степень его самобытности. По мнению сектоведов конца XIX в. – начала XX в., баптисты засылались из Германии, новое религиозное движение было результатом иностранной миссии, а то и геополитических интересов западного мира. В период германофобии такие обвинения приносили баптистам серьезные неприятности. Вардин приходит к выводу, что евангельское пробуждение в Российской империи имело кросскультурный характер и прошло разные этапы развития – от разных влияний к своеобразию, поэтому «русский баптизм» представляет собой «гибрид», «переплетение традиций». Американский историк характеризует «русский баптизм» следующими чертами: сепаратизм (штундисты не прислушались к совету Карла Бонекемпера оставаться в лоне православия; не признавали и лютеран); автономия общин; богословская безграмотность (идеи западного протестантизма усвоили фрагментарно, хотя «украинские штундисты тянулись к баптизму больше, чем немцы к ним»); негативная социально-богословская идентичность («мы не они»); антикальвинизм; субкультурная идентификация («обряды это театр»); страсть к крайностям; постоянные расколы; акцентированная общинность (общие пения и молитвы, святые целования, проповедуют много и почти все).
Конференция и выступления ее участников оставляют за полями множество «почему». Почему баптизм назван русским, а не российским? Почему историю русского баптизма начинают с пробуждения в Украине («русский баптизм возник в Украине»)? Почему современный баптизм в лице его лидеров до сих пор ассоциируется с советским периодом («я советский»)? Почему баптисты все меньше говорят о гражданской свободе и все больше о патриотизме и лояльности государству? Почему, празднуя 105 лет легализации, российский баптизм до сих пор остается маргинальным в своем родном обществе?
После основных докладов напрашивается вывод, что баптизм не был осознанным конфессиональным выбором для украинских крестьян и русских рабочих, он оказался лишь наиболее подходящей формой для духовных движений того времени, но к нему навсегда и полностью не привязывались. Поэтому, как выражались выступающие представители РС ЕХБ, разделить евангельских христиан и баптистов означается разорвать одно тело. Т.е. баптизм стал обобщающим названием для евангельски ориентированных христиан, оказавшихся не по своей воле за церковной оградой РПЦ. До сих пор в бывшем СССР баптистами называют все протестантов, всех «неофициальных и внеправославных» христиан. При этом остается вопрос, насколько актуальны сегодня слова Пашкова, что «будущее – за реформацией внутри православия» и советы Бонекемпера «не покидать лоно православия». Не менее сложный вопрос – насколько само российское общество открыто к тому, чтобы принять баптизм в качестве своего исторического, почвенного, самобытного явления. Как только я подумал об этом, услышал вопрос историка из Южно-Сахалинска, которая живо интересовалась «геополитическим влиянием Германии на распространение штундизма». Если в России до сих пор ищут скрытого врага и зарубежный центр влияния, то баптизм обречен оставаться не принятым и не понятым.
В своем пути к людям, в последовательной социализации, баптистские церкви могут найти неожиданную помощь в среде религиоведов. По словам ученых, принимавших участие в работе конференции, «Академические исследования помогут обосновать ваше место в обществе и истории. Но без вашей помощи нам трудно вас же защищать. Откройтесь миру».

http://prochurch.info

FORUM 20


Twenty years. Twenty leading organizations. Twenty key questions.

November 18-19, 2011
Association for Spiritual Renewal Center
Irpen, Kiev Region, Ukraine

Twenty years of religious freedom and evangelical missions in former Soviet republics.
In December 1991 the USSR, whose entire history was marked by persecution of Christians for their faith and with limiting the freedom of churches and opportunities for missions, ceased to exist. During the fall of the Soviet empire the first national missions, international partnerships, and large-scale humanitarian and evangelistic projects were started.
It was a time of massive changes, unprecedented spiritual hunger, and unique freedom for preaching the Gospel.
In 20 years of religious freedom much has changed in society itself—attitudes towards democracy, the status of the Orthodox Church, attitudes towards the West, the political system, the structure of society, interethnic relations, and Islam’s role in the religious life of post-Soviet countries. These changes, in turn, affected the identity of the Church, its outreach strategy, and the effectiveness of missions work.
Looking back, we can see the abundant fruits of the active outreach and evangelism on the part of evangelical churches. The past twenty years have been a blessed time of active work in an atmosphere of freedom. Considering the path we have travelled, it makes sense to analyze the successes and failures of the past 20 years of missions, and also to give praise to God for His gift of freedom and His leading in history. Looking forward, we can see new challenges ahead for the Church in the post-Soviet sphere, which require a renewed vision.
The twenty years following the fall of the USSR have been a historic period for post-Soviet republics and the national churches. They present an opportunity to remember the path we have traveled and look to the future, and prepare for our next steps and the next page in missions.

Twenty leading organizations will present and reflect upon their ministry experience

Twenty Key Questions – about the Church, missions, theology, and leadership – to analyze and discuss:

The Church yesterday and today
-Why have Evangelical churches remained marginal in society?
-Have Evangelical churches become national or have they remained post-Soviet?
-Why have churches stopped growing?
-Have national ministries become independent?
-How should ministry strategy change in situations of Islamic and Orthodox pressure?
-Do Evangelical churches have a position on social and political issues?

New Horizons for Missions:
-Will there be a revival? Why has there been a decline in activity?
-How can we evaluate the results of Evangelical missions in the last 20 years?
-Why have Christian media not become a noticeable factor in community life?
-What blessings and disappointments has the Church experienced in social ministry?
-Why have international partners lost interest in supporting ministry in the former Soviet Union?

Education and theology: Evaluating changes
-Christian education in the former Soviet Union: twenty years of growth or stagnation?
-What is the reason behind the intellectual and cultural weakness of Evangelical Protestantism?
-What are the defining characteristics of post-Soviet theology?
-Why is it that through twenty years of practice a theory has yet to emerge?
-Does the Church need a Christian intelligentsia?

Leadership at the junction of generations:
-How can we resolve the crisis of workers for churches and ministries?
-How can we resolve conflicts between generations?
-What should a leader be like today and what is our current leadership situation?
-How can we motivate the next generation to ministry?

The Goals of FORUM 20:
-Celebrate and thank God for the blessings of twenty years of active missions work in a free society
-Analyze the successes and failures of 20 years of ministry
-Offer a renewed vision for the future
-Call for unity in the Body of Christ (Eph. 4:1-3) in the lives and ministry of churches.

The Forum’s Program:
We will invite the main leaders of Evangelical churches and missions to attend the Forum, but speaking spots will be limited to those who write and submit ahead of time analytical papers, therefore we hope for a meaningful discussion of the above-mentioned questions. The papers will be available ahead of time, therefore we expect the forum to be spent discussing the papers, not presenting them. The forum will be interdenominational, and seeks to make objectivity and respect for others its main principles.

О Хижине и ее авторе

8 апреля в рамках Киевского фестиваля христианской книге состоится встреча с Полом Янгом и презентация украинского перевода его Хижины. http://kyivbookfestival.com/young/
Я буду модератором этой встречи. Уже знаю, о чем спросить автора. Жду вас и ваших вопросов.

Вопросы о Хижине и ее авторе

Вас знают как автора Хижины. А что Вы можете сказать о себе как человеке? Как бы Вы определили и представили сам себя в нескольких предложениях?

Расскажите, как родилась эта книга? Из какого опыта появилась главная идея?

Какой реакции на книгу Вы ожидали? Что удивило Вас в реакции на нее со стороны издателей и читателей?

Для чего книга была написана? Чтобы просто выговориться о своем опыте или Вы к чему-то призываете? Как и чем Ваши идеи могут быть значимыми для читателей из других стран, культур, религий?

Книга вызвала неоднозначную реакцию христианских теологов. Каково это, чувствовать себя еретиком?

Что Вы хотели бы добавить к написанному в книге? Есть ли существенные поправки к ней? Будет ли продолжение в виде следующей книги о затронутых проблемах?

Украина богата своей христианской историей, но нынешнее поколение мало думает и спорит о Боге. Как нужно говорить о Боге с молодым поколением? Как вернуть интерес к этой теме?

Питання про Хижу та її автора

— Вас знають як автора Хижи. А що Ви можете сказати про себе як про людину, особистість? Як би Ви визначились та самопрезентувались у декількох реченнях?
— Розкажіть, як народилась ця книга? З якого досвіду з’явилась головна ідея?
— На яку реакцію Ви очікували від читацької аудиторії? Що здивувало Вас в реакції на книгу з боку видавців та читачів?
— Для чого написана ця книжка? Щоб просто висловитись про свій досвід чи для певного заклику? Як і в чому Ваші ідеї можуть бути значущими для читачів інших країн, культур, релігій?
— Книжка викликала неоднозначну реакцію християнських теологів. Як це — відчувати себе єретиком?
— Щоб Ви хотіли додати до написаного у книжці? Чи є суттєві додатки до неї? Чи буде продовження у вигляді нової книжки про ті ж проблеми?
— Україні багата на християнську історію, але молоде покоління мало мислить та дискутує про Бога. Як можна говорити сьогодні про Бога з молоддю? Як повернути втрачений інтерес до цієї теми?