Встречать Новый Год как последний
Христианский Мегаполис, 30 декабря 2023 г.
Мой 2023-й год войдет в историю как год несбывшихся надежд.
Я надеялся на чудо, на то, что война в Украине закончится. Война не закончилась, но чудо случилось: Украина выстояла. Надежда не умерла, чудеса продолжают совершаться, но многие мои ожидания оказались наивными. Мы не сможем вернуться к прежней жизни, но нам это и не нужно. Гораздо важнее посмотреть на свою жизнь, на все ее испытания и задачи как процесс подготовки к встрече с Богом. Прекрасно об этом написал апостол Петр: «Так как всё будет разрушено таким образом, то подумайте, какими вам следует быть» (2Пет.3:11, WBTC).
Я надеялся на других людей, на их порядочность, посвященность и верность. Но 2023-й год принес немало разочарований. Большинство хотело жить, как обычно, не слыша и не думая о войне, не молясь и не жертвуя. Личная зона комфорта («своя шкура») оказалась дороже всех принципов.
Я надеялся на бурный церковный рост, но он проявился не столько в видимом успехе и вдохновляющих цифрах, сколько в закулисной работе, преодолении трудностей и разрешении конфликтов. Я надеялся, что беда сблизит людей, но она разделила их еще больше – на меньшинство активных и позитивных и большинство безразличных и недовольных.
Я надеялся найти свое место, но вместо этого нашел еще больше свободы. Во время поездок на Украину я видел разрушенные дома, мертвые города, разросшиеся кладбища. Эти картины говорили лучше самых красноречивых проповедников: не строй планов и домов, не привязывайся к месту и роли, отдавай скорее то, что все равно не сможешь сохранить.
Я стал более осторожным в своих ожиданиях, освободился от многих надежд, зато утвердился в главной надежде всех христиан – в том, что пришествие Господне приближается. Чему меня научил минувший год? Он научил меня воспринимать все происходящие события как знаки этого важного послания.
О чем же я думаю в преддверии Нового 2024-го Года? О том, что времени осталось еще меньше.
29 декабря 2023-го моему папе исполнилось бы семьдесят… Его уже нет с нами. В первый день лета Господь позвал его домой. Я понимал, что это однажды случится, но никак не был готов к тому, что это произойдет так скоро.
В эти дни я думаю о папе, вспоминаю его голос, песни под гитару, а также его серьезное отношение к жизни и смерти. Он жил в состоянии постоянной готовности.
Последние дни уходящего года запомнятся мне варварскими бомбардировками украинских городов, ракетными атаками и гибелью мирных жителей. Можно только представить, какое новогоднее настроение создали эти дьявольские фейерверки.
Готовясь к своей последней проповеди календарного года, я думал о том, на что обратить внимание людей, которые живут вдалеке от войны, жизнью мирной и сытой. Воспоминания об отце и страшные новости из Украины показались мне связанными как части одного важного послания, точнее – грозного предупреждения.
О чем это тревожное послание? О том, что Новый Год вполне может стать последним – если не для мира в целом, то для многих из нас и лично для меня. О том, что каждая война, даже самая далекая, имеет отношение и ко мне. О том, что смерть каждого ближнего и дальнего звенит колоколом обо мне. О том, что во всем этом можно и нужно видеть знаки конца, приближающейся развязки.
Мне представляется очень важным связать эти две мысли – о личном и общем – ощутить свою боль утраты как часть гораздо большего.
Если я переживаю о личном, но остаюсь безразличным к геноциду украинского народа, то в этом есть явное моральное и духовное противоречие. Любовь и сострадание не ограничиваются одним или несколькими объектами моего личного интереса, они бросают вызов мне и моим интересам, указывают на ближнего и его нужду.
Не так давно мне довелось побывать на пасторской встрече с известным служителем. Он много говорил о молитве, но на мой вопрос «Как молиться за Украину и Россию?» не смог ответить ничего внятного. Он просил молиться о себе, так как скорбит о недавно умершей жене. Но для Украины он не нашел ни единого слова сочувствия. Зато нашел для своей «внеполитичной» позиции солидное библейское оправдание: «Проклят, кто удерживает меч Его от крови!» (Иер.48:10).
Мы возносим молитвы о личных просьбах, ожидая Божьего вмешательства. И при этом наблюдаем за страданиями других людей так, будто это нас не касается. Разве это не эгоистично?
Повторю то, что сказал в самом начале этой страшной войны. Если мы не будем молиться о спасении украинского народа, то все наши прочие молитвы окажутся неугодными Богу и совершенно бесполезными. Если ты молишься только о себе и своих интересах – не молись вообще, это антимолитва. Не проси о крепком здоровье, покупке нового дома или лучшей работе. Не молись о неверующих детях или освобождении от зависимостей. Не утруждай Бога своими просьбами, где только «я», «мне», «мое».
Если в наших молитвах, в нашем богословии, церковной и духовной жизни, в нашем переживании о будущем все строится вокруг нашего «я», то это все не просто печально, это пусто. Это не слабое христианство, это отсутствие христианства, это антихристианство.
Чего я ждал от того самого служителя-молитвенника в ответ на вопрос об Украине? Чего-то такого: “У меня недавно умерла жена. Как больно! Но она ушла к Господу. Насколько же больнее, когда умирают тысячи людей, не знающих Бога! Господу больно. И мне больно (или должно быть больно). Молиться нужно о всех жертвах войны, о защите Божьей для тех, на кого напали. Молиться о том, чтобы Бог вступился за страдающих. Молиться и помогать”.
Наши личные переживания и война в Украине связаны в одно послание: встречай каждый год как последний.
Я помню, как мы, дети, улыбались, слыша от папы следующие слова: «Не стройте долгосрочных планов. Не копите. Не покупайте лишнего. Не бойтесь раздавать. Христос скоро придет!». Теперь я сам говорю эти же слова своим детям.
Каждая смерть в этом мире напоминает нам о том, что мы все скоро встретимся с Богом. Каждая война – о том, что мир идет к своей последней битве.
Я вступаю в 2024 год с волнующим чувством: это вот-вот случится, и я хочу быть к этому готовым.
