Чистый четверг
заканчивается предательством Иуды и взятием Иисуса под стражу. Начинаются
страсти Христовы. Хотя Он страдал и раньше – Он знал все наперед и плакал о
непостоянстве людей, которые сами на себя призывают страшные беды.

В Чистый четверг
мы были с Ним на ужине. Но кто-то из нас мог оказаться Иудой.

А где мы в
Страстную пятницу? Смогли ли остаться в стороне от массового сумасшествия, не
поддаться пропаганде, не бросить камень в Иисуса, не крикнуть Ему какую-то гадость. 

Ведь здесь были не только массовый инстинкт и страх оказаться не с тем, здесь
было и разочарование – мы же верили Ему, а Он оказался слабым, Он подставил
нас, Он не царь.

И вот все кричат
– простая чернь, воины, случайные прохожие, книжники, старейшины, фарисеи. 

Воины правителя «Насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский!» (Матф.
27:29). Проходящие же злословили Его, кивая головами своими и говоря:
«Разрушающий храм и в три дня Созидающий! Спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий,
сойди с креста» (27:39-40).  Подобное
повторяли и «духовные лидеры нации»: «Других спасал, а Себя Самого не может
спасти; если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него»
(27:42). Хулили даже смертники: «Также и разбойники, распятые с Ним, поносили
Его» (27:44).

Евангелист Лука
устает повторять все эти злословия: «И много иных хулений произносили против
Него» (Лук. 22:65).

Даже когда Иисус
в предсмертной агонии обращается к Отцу, народ смеется: «Постой, посмотрим,
придет ли Илия спасти Его» (Матф. 27:49).

Бессильный Бог
вызывает разочарование и ненависть. Всем нужен сильный Царь. Людям не нужен был
Бог. Всего лишь Царь. Этот же посмел разрушить их «храм» политической религии и
мессианских надежд.

Они были готовы
поверить даже в Христа, если бы Он показал Свою силу. Не то же ли предлагал
Иисусу дьявол в самом начале Его земного пути, в пустыни? Покажи силу, «чудо,
тайну и авторитет» (по Достоевскому)!

В самом деле,
когда после смерти Христа произошло землетрясение и воскресение святых, тогда
народ был впечатлен. «Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя
землетрясение и все бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын
Божий» (27:54).

Где мы среди
страстей Христовых? Мы требуем, чтобы Он всегда отзывался на наши страдания. Но
вот теперь страдает Он. И где во всем этом мы? Что мы говорим? В кого, во что
мы верим?

My speech for YWAM EUROPE UNITED (April 8-12, 2017)

Albania is not a foreign place for me. We have both
experienced and lived through aggressive atheism and spiritual revival. As I
understand it, Albania was pronounced the first official atheist state in the
1960s. The people were made to not only recognize atheism, but also accept it
as their official religion.

I understand what this must have felt like for them,
because I was born in Russia, and I remember reading this passage in “The Idiot,”
by Fyodor Dostoyevsky: “It’s so easy for a Russian man to become an atheist,
easier than for anyone else in the whole world! And our people don’t simply
become atheists, but they must believe
in atheism, as in a new faith, without ever noticing that they are believing in
a zero. Such is our thirst!”

So, what is happening in Albania today? First, there was
a zero. Then, there was atheism. And after that, atheism was replaced by
religion. Some religions came back aggressively, but some appeared more slowly.
And now, we are worried, because under pressure, Christianity is giving way to
Islam.

This leads us to think about many difficult
questions, such as should we try to compete with Islam? Don’t we have a
different calling? Freedom of religion demands that we make room for all
faiths, but God also commands that we pursue certain values. How do we
understand the gospel and the Great Commission in the midst of all of this?

Who are we called to be as we face aggressive
secularism and even more aggressive Islam? Are we crusaders? Are we salesmen? Are
we fishermen? Or are we just witnesses?

If we can’t share our personal testimonies, then
Bible verses won’t help us. If I can’t speak of God as the God of Abraham,
Isaac, Jacob… and Michael, then there is no connection to today’s world.

I am certain that we have so much to share about God,
and we must tell others about Him. We have to share things that haven’t been
said before, and reveal the purpose of pain and joy, tragedy and revelation for
today’s generations. God is revealing Himself to us in a very special way – in
the happenings of our time, in our questions and worries, in our doubts and
disappointments.

What is He saying? What is He doing? What is He
revealing? What is He calling us to do? Could it be that the current political
and economic darkness facing our world is hiding Him from our sight? Sometimes
it seems like there is no meaning in all of this, and the world is just locked
in a downward spiral.

But, we must remind ourselves of these truths:

“It is not for you to know times or seasons that the
Father has fixed by his own authority. But you will receive power when the Holy
Spirit has come upon you, and you will be my witnesses in Jerusalem and in all
Judea and Samaria, and to the end of the earth” (Acts 1:7-8).

And what must we witness about: The life and power of
Jesus Christ. I want to know Christ “that I may know…the power of his
resurrection, and may share his sufferings, becoming like him in his death,
that by any means possible I may attain the resurrection from the dead”
(Philippians 3:10-11).

The things of this world die without resurrection,
but the Church dies and comes back to life, because it has experienced the
power of Christ’s resurrection. Suffering and death are part of our path to
resurrection, the triumphant and victorious path.

Where is
God? Where are we?

We usually start by asking about ourselves: who am I,
and what should I do? But who do we ask that? Our own selves? If we truly want
an answer to this question, we must ask God. But not even about ourselves. We should
ask Him about Him. He is our point of reference, our center, our beacon, our
mirror, our Creator and our Father.

When we find Him, we find ourselves.

There is a big banner on the building of our church that
says, “Seek God. When you find Him you will find everything.”

And so we look at our questions. What does it mean to
be a Christian today? What does it mean to be a leader? How can we understand
our mission?

So, how do we ask these questions in such a way that
we will receive answers?

What does
it mean to be a Christian today? This
is really a question about Christ. What is He calling us to? Where is He doing
something and how is He doing it? How can we follow Him in it and work together
with Him? We are not talking about being “normal Christians.” We are talking
about how to follow Christ, how to keep our faith and faithfulness to Him. Ask
Him and you will find an answer in your heart.

I grew up in a Christian family but in a Soviet
society. Everybody asked me, “Why are you not like everybody else? Be normal,
just like other normal people.” To be a Christian means to be abnormal. I wish people
still said that now. We have become too normal and our Christianity is too
normal for this world. But Christ was never normal enough for this world. How about
us? Are we His? Or are we with the world?

What does
it mean to be a leader? We need to
ask our true Leader about what He wants us to do. We are not talking about
success and recognition, power or charisma. We are talking about how to be a
helper in His work. Christian leadership is not about being in charge. It’s about
being a helper and servant.

All my life, I’ve served in second-in-command roles,
and I’ve really enjoyed it. I have a lot of freedom and influence, and at the
same time, I don’t have to face the extremely difficult responsibilities of
being in charge. We all have plenty of opportunities to lead and influence. I
have met very good people who say, “I will start changing things when I have
power.” But this never really happens. As soon as they are in power, they say, “This
has been such a long road, and now I can’t ruin everything by making a wrong decision
and passing reforms. What we really need is stability.” In this way, they’re
running away from any chance of making a real difference.

How do we
understand our mission? Our mission is
just a small part of God’s big mission. He could do anything He wants with or
without us. The more important question is whether or not we are participating in
His mission. Are young people involved, or is the Church being led by only
older generations?

God will find His people. He is always on the lookout
for the right person. He is never dependent on just one person. He has His
unseen reserve of 7,000 (!) of the days of the “last prophet” Elijah (1 Kings
19:18) and He has “many people” in every city (Acts 18:10).

I used to imagine missions as something difficult
that we still have to do. And yes, being in missions involves hard work and many
challenges, but the most important thing is to let go of control and let things
happen in God’s timing. We don’t have to force ourselves to do missions work.
If God calls us to ministry, then He will give us the desire, strength,
boldness and patience we need.

We should ask ourselves, what really moves us? What
makes our hearts beat faster? When do we feel the breath of the Holy Spirit?
When are we ignited, and when do we ignite others?

At times we are like the disciples on their way to
Emmaus. They had been extinguished, but meeting with Jesus lit them on fire
again. “Were not our hearts burning within us?” they asked each other
afterwards.

If He was the one who made our heart burn we need to
ask Him, “Lord, what do You want me to do?” (Acts 9:6, New King James)

We don’t need to be arrogant, thinking we know what
to do. We need to ask and listen. Is God working in Europe? What kind of mission
is needed there? How can we help those we serve experience Christianity in a
positive and interesting way?

The Spirit answers these questions, so we need to
listen attentively. “Whoever has ears, let them hear what the Spirit says to
the churches.” (Revelation 2:7)

We need to think about how we can better listen to
the Spirit, and be attentive to God’s plan for missions. Let’s seek Him and find
ourselves in Him.

The gospel
can’t be confined

The gospel is a gift, but those who serve Christ may
suffer consequences for their faith. The Apostle Paul writes to Timothy that
all of his sufferings are connected to the gospel and because of the gospel –
“Remember Jesus Christ, raised from the dead, descended from David. This is my
gospel, for which I am suffering even to the point of being chained like a
criminal. But God’s word is not chained.” (2 Timothy 2:8-9)

Although it is hard, this kind of suffering allows the
gospel to spread. The chains on the hands of the apostle help the gospel to
triumph and overcome the Roman Empire.

“Remember Jesus Christ, raised from the dead.” All of
us living in the XXI century need to pay attention to this exhortation of the
Apostle Timothy. If death could not contain Christ, how will iron chains and
prison walls, or boarders, or security services hold back the gospel? If Christ
had to die, we should endure suffering, knowing with full certainty that resurrection
and victory is what He has in store for us.

So, what is this Good News that no chains can bind? It
is not just knowledge about God and salvation, but rather it is Jesus Christ
Himself. I really enjoy the testimony of Anthony of Sourozh. He tried to
“eliminate the gospel” by showing that it wasn’t worth believing. But when he
opened the gospel, he met Christ: “I was sitting and reading, and somewhere between
the beginning of the first chapter and the beginning of the third chapter of
the Gospel of Mark…when all of a sudden, I felt Jesus’ presence right next to
me! It was such a powerful and marvelous feeling that I had to stop reading and
look up. I looked for a long time, but I didn’t see anything, I didn’t hear
anything, and I didn’t feel anything. But even as I was looking right in front
of me at the place where nobody was, I still had the same vivid awareness that
Christ was there, and there could be doubt about it. And I remember how I
leaned back and thought, ‘If Christ is alive and standing here then it must be
the resurrected Christ. And if I know for certain based on my own personal,
first-hand experience that Christ rose from the dead, that means that
everything that they say about Him is true.’ This is the same kind of logic
that was used by the early Christians who came to faith in Him, not through a
story, but through a personal encounter with the living Christ. Thus, since the
crucified Christ truly was all that had been spoken about Him, the rest of the
story made sense.”

If we preach the gospel and it doesn’t help people to
meet Christ, then nothing else we say will make a difference.

I would like to suggest four important things we need
to be aware of when we share the gospel with others:

Accessibility.
It’s very important for us to be
accessible, but we can’t be accessible to everyone at once. There is no one
specific way to reach people’s hearts with the gospel. We can’t reach everyone,
but we can reach the audience God has given us. For example, if I am a professor,
then I should be available for University students and professors. But accessibility
is not necessarily about simplicity, but rather being relevant to your audience.
In the case of University, since it’s a highly intellectual culture, you will
also need to share the gospel in an intellectual way to reach people.

If you work with youth, then you can’t try to reach
them intellectually, because this tactic won’t be relatable for them.

We always should speak appropriately, but we must
never distort the Gospel or change what Christ says.

We must make sure that the people we talk to
understand that the gospel is for everyone, from professors to refugees.

Aren’t we all thirsty and hungry for God? “Come, all
you who are thirsty, come to the waters; and you who have no money, come, buy
and eat! Come, buy wine and milk without money and without cost.” (Isaiah 55:1)

Aren’t we all exhausted by heavy burdens, and in need
of rest? “Come to me, all you who are weary and burdened, and I will give you
rest.” (Matthew 11:28)

Integral. It’s very important for us to see the gospel as an integral
part of each sphere of our lives. We should not only preach the gospel from our
pulpits and in our Bible study groups, but also through all of our service and
ministry efforts. We need to connect all of these things to show the beauty and
gentleness of God’s truth. And also to show the integrity and fullness of the
gospel that penetrates our entire lives, because it IS new life (Acts 5:20).
The apostles didn’t limit themselves to only preaching the gospel during their
small meetings, but rather they shared the gospel everywhere with everyone. The
gospel should fill every area of our lives, and if our preaching doesn’t convey
the wholeness of God’s message of new life in Christ, then we are limiting the
gospel and sinning against its Author.

Authenticity. This means that we must not manipulate or change
anything in the gospel. This can happen when we focus on our own eloquence,
intellectuality, desire for attention, and effectiveness. The Apostle Paul knew
how to impress people to the extent that Governer Festus “said with a loud
voice, ‘Paul, you are beside yourself! Much learning is driving you mad!’” And Paul
answered, “I am not mad, most noble Festus, but speak the words of truth and
reason.” (Acts 26:24-25)

“Words of truth and reason” – that’s the way we
should defend the gospel. We talk a lot about the full Gospel, but it’s time
for us to understand that it is also authentic, genuine, and natural. The real
gospel is not artificial, aggressive, boring, or glamorous.

I still remember the embarrassment I felt when I
invited my music teacher to my church when I was younger. “How was it?” I asked
after the service, hoping she was impressed with our special program. Her
answer was, “It was sappy and corny. But the concert wasn’t bad.” That was it.
Whether someone is bored or entertained at church doesn’t really matter,
because music and the way the church looks are not the gospel. These things are
just decorations. Shouldn’t the gospel be exciting enough on its own?

Although the Apostle John was a theologian, he still
spoke about the gospel as Life, not just some theory or glamorous story. He
only shared what he had seen and experienced. This is a real testimony, because
it is personal! “That which was from the beginning, which we have heard, which
we have seen with our eyes, which we have looked at and our hands have touched
– this we proclaim concerning the Word of life.” (1 John 1:1) John personally
experienced Christ, and that was why he kept the word of Jesus in his gospel,
“I am the way and the truth and the life. No one comes to the Father except
through me.” (John 14:6)

It’s so important today that we focus on being
authentic, rather than just appearing smart. We must still proclaim the truth,
but we must also live according to what it teaches. We can’t just talk the talk.
We need to actually walk the walk. We don’t need to pretend. We need to be.

Abundance. The same Apostle Paul speaks about Christ as the one who
gives abundant life, and contrasts Him with those who only take for themselves.
“The thief does not come except to steal, and to kill, and to destroy. I have
come that they may have life, and that they may have it more abundantly.” (John
10:10)

People have been so deceived that they question when
someone wants to give them something without wanting something in return. Even
Christians have been known to manipulate and mislead. If we take more than we
give, then we are as good as thieves.

And if we only ever mention the gospel, but don’t ever
share its richness and abundance with others, then we are keeping something
from them that could transform their entire lives or all eternity.

If we want to impress people, then we should do it by
showing our generosity, goodness, and kindness, which can only come from the
gospel.

Atheism was a zero. It was faith in emptiness. So, what
must true faith be? It must be abundance.

The Good News is the only truth that is accessible,
integral, authentic, and abundant, and God has entrusted it to us so that we can
share it with others. There are no chains or limitations for the gospel. It is
bursting with joy, light, and life. Who could possibly hold it down? Who could
impede it? Who could question it? Who would dare to put it to the test?

Перед великими праздниками каждый день особенный. Вот мы
вступили в Чистый четверг. Задумались о чистоте в доме, о необходимости
привести себя в порядок, чтобы подготовиться к радостному воскресенью.

Но в этот день хозяйничаем не мы. Это последний вечер
Христа, когда Он остается свободным и может послужить своим друзьям, преподавав
им самые важные уроки. 

Это Он омывает, кормит, наставляет. Без Него наш чистый
дом останется пустым. Вот почему так важно не только вспоминать историю Пасхи,
но и жить внутри этой истории.

В центре событий этого дня — Тайная вечеря, прощальный ужин. Иисус будет благословлять пищу и раздавать ее учениками. Но
перед тем Он умывает им ноги.

Евангелист Иоанн уделяет этому эпизоду больше места, чем
собственно ужину. Он, “апостол любви”, что-то понял. Хотя другие ученики мало
что понимали из происходящего. Упрямый и любопытный Петр слышит: “Что Я делаю,
теперь ты не знаешь, а уразумеешь после” (Иоан. 13:7). 

А затем Христос
обращается ко всем: “Если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны
умывать ноги друг другу” (13:14).

Наш Бог великий и сильный, высокий и превознесенный. Но так
называют и других богов. А где вы слышали о Боге, Который спустился и живет
среди людей, кормит, исцеляет, воскрешает? Который стал бы на колени перед
рыбаками и налоговиками и мыл бы им ноги?

Петр не может сам себя омыть. И я тоже. Нам нужен Иисус. Мы не можем видеть свою грязь. И мы не знаем, что значит быть чистым. В лучшем случае мы способны ненавидеть свою грязь. Нам
нужна не только сильная, но нежная-нежная любовь.

Богочеловек смывает нашу грязь, вытирает полотенцем. Лишь с
Ним четверг может быть Чистым, как и вся наша жизнь.

Он отдает нам всю Свою любовь, всего Себя. Не оставляет
ничего. 

Умывая ноги, деля пищу, открывая истины, Он раздает Себя, чтобы
остаться в нас, в нашей памяти о его прикосновении, в очищенном теле, в
разделенном хлебе и выпитом вине. 

Он отдал нам всего Себя. И на кресте был
почти наг. Но был чист. И мы в Нем чисты.

Из выступления на конференции «Молодежь с миссией» (YWAM Europe United, April 10, 2017)

Албания – это не чужое
для меня место. Меня нечто с ним роднит 
— опыт воинствующего атеизма и опыт духовного возрождения. Я свидетель
всего этого.

Как я понимаю, когда в
шестидесятые годы Албанию объявили страной победившего атеизма, людей принудили
не просто признать это, но поверить в это, поверить в атеизм как новую,
официальную веру.

Я знаю что это такое,
потому что родился в России и помню «Идиот» Достоевского: «Атеистом же так легко сделаться русскому человеку, легче
чем всем остальным во всем мире! И наши не просто становятся атеистами, а
непременно уверуют в атеизм, как бы в новую веру, никак и не замечая, что
уверовали в нуль. Такова наша жажда!”.

И где мы сейчас? Был нуль, был атеизм. Потом его место
освободилось для религии. И она вернулась, причем не одна. Некоторые религии
вернулись агрессивными, другие – пассивными.

Мы переживаем: в напоре христианство уступает исламу.
Может это и хорошо? Разве мы должны конкурировать? Разве у нас нет другого
призвания? Есть свобода религии, есть место для нее, есть запрос на смысл и
ценности. Но где во всем этом Христос? Где Его Евангелие? И где мы с нашим
пониманием Евангелия и “великого поручения»?

Где мы между постмодернистским неверием и
постхристианским маловерием, воинствующим секуляризмом и еще более воинствующим
исламом?

Кто мы во всем этом? Крестоносцы, продавцы, рыболовы? Или
просто свидетели?

Если мы не можем рассказать свою историю встречи с Богом,
то цитаты из Библии нам не помогут.  Если
я не могу сказать о Боге как “Боге Авраама, Исаака, Иакова…и Михаила”, то эту
родственную связь можно считать потерянной.

Я убежден, что нам есть что сказать о Боге. И мы должны
это сказать. Сказать такое, что не было известно ранее, что составляет боль и
радость, трагедию и откровение для наших поколений. Бог открывается нам сегодня
особенным образом – в событиях нашего времени, в наших вопросах и переживаниях,
в наших сомнениях и разочарованиях.

Что Он говорит? Что Он делает? Что открывает? К чему
призывает?

Не заслоняет ли Его от нас мрачный фон политических и
экономических кризисов? Не кажется ли нам, что все потеряло смысл, что вот-вот
все взорвется и погибнет? Но мы слышим снова и снова.

 “Не ваше дело
знать времена или  сроки, которые Отец
положил в Своей власти, но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой; и
будете Мне свидетелями” (Деян. 1:7-8).

Что мы должны засвидетельствовать? Его жизнь и Его силу.
“Чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его,
сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых” (Фил. 3:10-11).

Мир умирает без надежды на воскресение. Церковь умирает и
воскресает, потому что знает на себе силу воскресения Христова. Страдания и
смерть – часть нашего пути к воскресению, пути торжествующего, побеждающего.

Давид уже давно
не тот беззаботный юноша, который привык пасти стада и не внимать в придворные
козни. Он зять царя и признанный военачальник. Но он же злейший конкурент и
враг Саула. Благодаря последнему обстоятельству вся его слава и сила обращается
против него. Он вынужден скитаться без пищи и оружия, выпрашивая хлеб и кров.

В таком положении
Давид приходит к священнику Ахимелеху. Здесь он есть священные хлебы
предложения. Здесь же он получает назад в свои руки почти святую реликвию – меч
Голиафа.

Меч хранился «позади
ефода» и ему «не было подобного». «Вот меч Голиафа Филистимлянина, которого ты
поразил… если хочешь, возьми его; другого, кроме этого, здесь нет» (1 Царств
21:9). Так, рискуя жизнью, священник Ахимелех накормил Давида и вооружил его.

Этот меч был славным
символом победы Израиля и черным знаком для Филистимлян. И вот с этим мечом в
руках Давид идет к филистимскому царю Анхусу.

Его не могли не
узнать, поэтому он «сильно боялся Анхуса, царя Гефского» (21:12). Давид «изменил
лицо свое пред ними и притворился безумным… и пускал слюну по бороде своей»,
так что Анхус сказал своим рабам: «видите, он человек сумасшедший» (21:13-14).

Наши прошлые
победы не гарантируют нам постоянного успеха. Время поражать великанов, время
пускать слюну по бороде.

Опальный зять
царя и злейший враг филистимлян, голодный и сумасшедший. Но с мечом Голиафа в
руке.

Мы спешим
поставить в истории точку. Нам кажется, что Дух Божий оставил Саула навсегда.
Но это не так. На Саула нападает злой дух, но также сходит и Дух Божий. До
последнего момента жизни в душе человека идет напряженная борьба.

Ионафан
уговаривает отца оставить Давида в покое. Мелхола спасает мужа. Народ любит
героя.

Но Саул снова
метает копье. Не доверяя Мелхоле посылает слуг, чтобы якобы больного Давида
принесли на домашней постели и убили во дворце.

Цикл повторяется.
Умиротворение, ожесточение, отрезвление.

В этом цикле есть
еще одно интересное событие.

Саул отправляет
отряд, чтобы схватить Давида. Давид вместе с Самуилом находятся в особенном
состоянии – они в сонме пророков пророчествующих. Они в религиозном экстазе. И
все слуги царя, которые приближаются к ним, тоже впадают в экстаз. Наконец, сам
Саул идет туда, «и на него сошел Дух Божий, и он шел и пророчествовал» (1
Царств 19:23). Более того, Саул теряет всякое царское подобие и начинает
юродствовать. «И снял и он одежды свои, и пророчествовал пред Самуилом, и весь
день тот и всю ту ночь лежал неодетый; поэтому говорят: «неужели и Саул во
пророках?» (19:24).

Саул ведет себя
как пьяный. В эти часы он перестает быть царем и возвращается в то состояние,
когда он всецело принадлежал Божьей воле. Он помнил это состояние (10:12).
Тогда все начиналось, тогда елей был на его голове, и Дух Господень был с ним.

Неужели после
всех отступлений и злодеяний и для Саула еще есть шанс? Неужели Дух Божий может
действовать в таких и через таких? Очевидно, да. Бог всегда действует
удивительным образом. Удивление – Его фирменный знак. «Неужели и Саул во пророках?».
Неужели и мы?

Победа над
Голиафом принесла Давиду славу и симпатии народа. «Саул победил тысячи, а Давид
– десятки тысяч!», — пели женщины. Да что там, дочь самого царя влюбилась в
красивого и благоразумного молодого героя.

Казалось бы, что
нужно царю? Достойный зять и мудрый военачальник будет надежной опорой. Вместо
этого в сердце царя пришли черная зависть и тревога за свой трон.

«И увидел Саул, и
узнал, что Господь с Давидом и что Мелхола, дочь Саула, любила Давида. И стал
Саул еще больше Давида, и сделался врагом его на всю жизнь» (1 Царств 18:28-29).

Успехи Саула были
в прошлом, а звезда Давида лишь восходила. Причем Господь был с Давидом, а от
Саула отступил (18:12). Последнее обстоятельство обостряло чувства царя,
добавляло в них одержимости, слепой ярости.

Давид дважды
уклонился от летящего в него копья. Он продолжал играть царю и вести войны, но
также был начеку, ожидая удара в спину.

Мы живем в мире,
где благословения Божьи приносят не только успех, но и зависть, приводят не
только друзей, но и врагов. Нам нужно научиться не только побеждать врагов, но
и уклоняться от копья, летящего в спину. При этом служить своим людям, не
паниковать, не ожесточаться. 
Давид мог убить царя ответным ударом, он не знал
промаха. Но он лишь уклонился.

Слабость Саула и
всего войска Израильского обнаружилась в случае в Голиафом. Этот Филистимлянин
открыто хулил народ и его Бога.

Именно эти
хульные слова так возмутили Давида: «Кто этот необрезанный Филистимлянин, что
так поносит воинство Бога живого» (1 Царств 17:26, он повторяет эти же слова
позже царю – 17:36).

Никто не мог
ответить обидчику и богохульнику. Все посмеялись с Давида как с глупого, когда
он стал задавать смелые вопросы. Но Саул увидел в этом юноше нечто большее:
«Иди, и да будет Господь с тобою» (17:37).

Слова Давида были
словами пророческими, в его вопросах и его дерзновении уже была победа, потому
что в нем был Дух Божий. Лишь поэтому он мог сказать: «Пусть никто не падает
духом из-за него; раб твой пойдет и сразится» (17:32).

На поле
встретились не два человека, встретились боги. То была битва богов. Голиаф
«проклял Давида своими богами» (17:43), т.е. призвал их наказать дерзкого
юношу. И Давид ответил ему как человек Божий, не как сам по себе воин: «А я иду
против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты
поносил. Ныне предаст тебя Господь в руку мою, и я убью тебя» (17:45-46).

Давид не хотел проявить
себя, как думали братья. Он выполнял волю Бога. Он знал Бога. Это Бог давал ему
силу побеждать медведей и львов. Это Бог выбрал юношу для Своей победы. «И
узнает земля, что есть Бог в Израиле… и узнает весь этот сонм, что не мечом и
копьем спасает Господь, ибо это война Господа» (17:46-47).

Голиаф пал. Филистимляне
побежали. Не меньше изумились и испугались Израильтяне. Военачальник Авенир
привел Давида к Саулу. «Чей ты сын, юноша?», — спросил пораженный царь. «Сын
рыба твоего Иессея из Вифлеема». Давид был красив и разумен, и «голова
Филистимлянина была в руке его».

Высказав приговор
Божий царю, Самуил больше не видел Саула, но печалился о нем.

«И сказал Господь
Самуилу: доколе будешь ты печалиться о Сауле, которого Я отверг?… Наполни рог
твой елеем… Я усмотрел Себе царя» (1 Царств 16:1).

Бог выбрал Себе
царя среди сынов Иессеевых. Самуил обратил внимание на высокого Елиава. Но Бог
смотрел иначе: «Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на
лицо, а Господь смотрит на сердце» (16:7). Бал выбран не Аминадав, не Самма,
никто из семерых. Но самый меньший, который пас овец.

Самуил вылил рог
елея на белокурого юношу с «красивым глазами и приятным лицом», и «почивал Дух
Господень на Давиде с того дня и после» (16:12-13). В то же время Саула стал
мучить дух злой.

Без оружия и
войны произошла смена власти. Так происходит и сейчас – вдалеке от дворцов, в стороне
от интриг Бог готовит новых лидеров для мира.

Если высокие и
сильные, царственные и славные оказываются неверными Богу, Он выбирает новых.
Царь – не титул на всю жизнь. Царь – это доверие от Бога, это служение Ему и
Его народу.

Бог тоже еще
печалился о Сауле, но Он уже видел Давида. Трон под царем шатался и ни
ревность, ни гнев не могли его защитить. Бог продолжал Свою историю. Трагедия
Саула была на его собственной совести, но также была частью Божьего плана.

Бог миловал
Израиля и давал Саулу новые победы. Но Саул стал самовольничать и обманывать.
Он угождал себе и народу, раздавал добычу и не гнушался заклятым.

Царь оправдывал
себя мнением людей, ссылался на vox populi и здравый смысл. Но Бога это не убеждало. Бог
видел уклонившееся сердце Саула и передал Свою волю через пророка.

«И было слово
Господне к Самуилу такое: Жалею, что поставил Я Саула царем, ибо он отвратился
от Меня и слова Моего не исполнил» (1 Царств 15:11).

Самуил плакал всю
ночь. Он знал, что это значит. Он скорбел о Сауле, но высказал ему всю горькую
правду. «И сказал Самуил: не малым ли ты был в глазах твоих, когда сделался
главою колен Израилевых и Господь помазал тебя царем над Израилем? И послал
тебя Господь в путь, сказав: «иди, и предай заклятию нечестивых Амаликитян, и
воюй против них, доколе не уничтожишь их». Зачем же ты не послушал гласа
Господа, и бросился на добычу, и сделал зло пред очами Господа?» (15:17-19).

Высокий Саул был
малым, Бог возвысил его. Саул прятался в обозе, Бог подарил ему славу и победы.
Зачем же Саул лишает себя всего? Может быть потому что поверил в себя, слишком
вырос в глазах своих?

Неужели повеления
Божьи были так сложны? Неужели добыча дороже верности Богу?  Неужели так страшен проступок Саула? 

Ничто
так не важно в отношениях с Богом, как послушание и верность.

В нашей жизни все могло быть намного лучше. Зачем же мы не слушаем Господа?