Archives › Статьи

Реформація. Постконфесійна перспектива

25 апреля, 2017
Статьи

risu.org.ua 25.04.2017

Ми
можемо зберегти вірність Реформації лише тоді, коли приймаємо і творчо
продовжуємо її лінію, в тому числі, виправляючи старі помилки і невдачі.
Основна невдача — конфесіоналізація християнства. Відповідно, немає більш
важливого завдання, ніж відкриття постконфесійної перспективи для продовження
Реформації. На мій погляд, така перспектива відкривається не через змішування
або скасування конфесійних кордонів, але через розуміння їх умовності та
прозорості.

Найпростішим
і найважливішим відкриттям може бути відкриття своєї відкритості,
незавершеності, частковості. У цьому сенсі присутність протестантизму як
конфесійного вираження Реформації є необхідною умовою для оновлення історичних
церков.

В
особі протестантизму Реформація знайшла свою конфесійну суб’єктність. Але
продовжитися вона може лише тоді, коли всі суб’єкти-конфесії зможуть відкритися
один одному в спільному зверненні до Євангелія.

Протестантизм
повинен послужити оновленню історичних церков, але також, в свою чергу, повинен
оновитися в залученні до їх багатої спадщини. Ось чому майбутнє протестантизму
в Україні нерозривно пов’язане з долею православ’я.

Тут
я хотів би звернутися до ідей реформатського богослова Пітера Лейтхарта (Peter Leithart) і
спадщини православного мислителя отця Олександра Меня.

У
своїй книзі «Кінець протестантизму» богослов Пітер Лейтхарт відкриває
постконфесійну перспективу Реформації саме в світлі цього конфесійного кінця:
«Реформація ще не завершена, але протестантизм вже, або повинен бути
завершений».

Він
характеризує протестантизм як «негативну теологію», згідно з якою
бути «протестантом означає бути не-католиком». Замість такого
негативізму «протестантизм повинен дати дорогу реформованій версії
католицизму», в якій не буде місця крайнім домаганням папізму, месі,
молитвам Марії або святим; яка буде наголошувати на спасінні вірою як Божому
дарі і на тому, що всі традиції повинні відповідати Святому Письму. Більш того,
такий реформований католицизм зможе збагатити і протестантів, акцентуючи роль
громади, цінність традиції, місце літургіки, силу естетики, аспект
сакраменталізму, герменевтику поваги (тлумачення Писання з повагою до
передання), публічні і національно-культурні форми свідоцтва.

Ідеї
Пітера Лейтхарта дуже важливо почути й осмислити. Тому що без подолання
родової травми європейського протестантизму — я маю на увазі антикатолицький
запал — Реформація як справа загальноцерковна навряд чи можлива. Але для
протестантизму українського є своя родова травма — «православна», пов’язана з
цілим комплексом протиріч у відносинах з православною традицією. На жаль,
навіть на сьогоднішній день, дуже мало спільного грунту і спільних позицій.
Православ’я потроху стає українським, але ніяк не стає євангельським. Іноді у
мене виникає враження, що КП і МП справді відрізняються лише однією літерою.
Націоналізувати християнство ще не означає його реформувати.

Поки
я не можу назвати ближчого православного родича для євангельських протестантів,
ніж отець Олександр Мень.

Що з його спадщини може бути цікавим? На це питання
добре відповідає біограф отця Олександра Володимир Ілюшенко: «Ми
успадковуємо традицію відкритого християнства, яку отець Олександр розвинув і
оновив. Християнства, що сприймається не як теорія, не як звід правил, заборон
і наказів, а як нове життя, що перетворює людину. Християнства, відкритого всім
вітрам історії, розкритого назустріч людині, що говорить з людиною на
зрозумілій їй мові, відкритого світу і його проблемам. Воно, це християнство,
засноване на вірі, любові і свободі… Для цього християнства характерні
терпимість, сприйнятливість, чуйність до інших традицій, повага до особистості,
діалог зі світом і людьми, пошуки загальнохристиянської і загальнолюдської
єдності. Відкрите християнство мало схоже на «побутове, обрядове православ’я з його
стилізацією, єлейністю і «віщуванням» (слова отця Олександра). І воно неминуче
стикається з іншою, закритою моделлю християнства — «християнством» відсталим,
мертвущим, що принижує людину, яке вміє тільки зводити стіни, будувати
барикади, ставити кордони. Його прихильники — це духовні прикордонники або
конвойні караульники, закон яких: крок вправо, крок вліво — відкриваємо вогонь.
Скрізь їм ввижаються єресі, ухили… Для
закритої моделі християнства характерні вузькість, шовінізм, агресивна
релігійність, культурний егоцентризм, духовний сепаратизм. Це конфронтаційна
модель, яка не може існувати без ворога. Пошуки і знищення ворога стають сенсом
життя. Любов терпимість, відкритість — це все пов’язане, це все одне.
Ненависть, нетерпимість, закритість — це теж пов’язане, це теж єдиний комплекс».

Про
таке відкрите християнство можна сказати словами отця Олександра: “Християнство
лише починається”. І це означає не тільки перспективу (можливість відбутися,
розвинутися), але також невдачу того, що вже було. Після двох тисячоліть
історії християнство лише починається. Після п’ятисот років власної конфесійної історії протестантизм лише починається. І тисячолітнє
православ’я лише починається.
В цьому сенсі історією не варто вихвалятися. Все, що є закритим в своїй історії;
все, що не може чи не хоче відкритися до загальнохристиянського масштабу і
загальнохристиянського євангельского джерела, не має перспективи.

Відкрите
православ’я — частина відкритого християнства, в якому є місце і відкритому
католицизму, і відкритому протестантизму. Вони всі відкриті до Євангелія як
Слова Божого, до служіння людям, до повноти і різноманіття церковних традицій.

Завдання
Реформації не в тому, щоб всі православні та католики стали протестантами, але
в тому, щоб всі вони стали євангельськими. Завдання в тому, щоб українські
протестанти були євангельськими протестантами, а українські православні були
євангельськими православними.

Справді,
якщо протестанти знають, що значить бути євангельськими, то чому б не
поділитися цим досвідом, цим знанням, цим реформаторським імпульсом?

0
0
1
904
5157
ASR
42
12
6049
14.0

Normal
0

false
false
false

EN-US
JA
X-NONE

/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:»Table Normal»;
mso-tstyle-rowband-size:0;
mso-tstyle-colband-size:0;
mso-style-noshow:yes;
mso-style-priority:99;
mso-style-parent:»»;
mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt;
mso-para-margin:0cm;
mso-para-margin-bottom:.0001pt;
mso-pagination:widow-orphan;
font-size:12.0pt;
font-family:Cambria;
mso-ascii-font-family:Cambria;
mso-ascii-theme-font:minor-latin;
mso-hansi-font-family:Cambria;
mso-hansi-theme-font:minor-latin;}

І
якщо українські православні християни здатні побачити себе частиною
різноманітного християнства, то чому б їм не прийняти цей імпульс всерйоз, як
дар і шанс власного оновлення?

Да воздаст Господь каждому

25 апреля, 2017
Статьи

И вновь Давиду
представляется случай отмстить. Вот копье, вот сонный и жалкий Саул, вот войско
храпящее и беззащитное. И вроде разумно говорит храбрый соратник Авесса:

«Предал Бог ныне
врага твоего в руки твои; итак, позволь, я пригвожду его копьем к земле»

(1 Царств 26:8).

Но что-то
останавливает Давида.

Что именно? Понимание
того, что царь – помазанник Божий, что сложившаяся ситуация – промысел Божий, а
не досадное недоразумение или произвол Саула.

Раз Бог дал добро
на царствование Саула, то Он Сам будет судить Своего ставленника.

Поэтому Давид
отдает Богу суд и месть:

«Путь поразит его
Господь, или придет день его, и он умрет, или пойдет на войну и погибнет; меня
же да не попустит Господь поднять руку мою на помазанника Господня»

(26:10).

А Саулу он задает
главный вопрос – где Бог во всем этом и где интриги людей.

«Если Господь
возбудил тебя против меня, то да будет это от тебя благовонною жертвою; если же
– сыны человеческие, то прокляты они пред Господом»

(26:19).

Давид готов
смириться с любой волей Бога, даже с худшим для себя сценарием. Почему? Потому
что это часть Божьего плана.

Если Богу угодно
поставить Давида царем, то пусть к трону может вести через пустыни и пещеры,
унижения и утраты. Рано или поздно,

«воздаст Господь
каждому по правде его и по истине его»

(26:23).

Не стоит спешить
с судом и мщением, обидой и гневом. То, что мы считаем несправедливостью
властей, ударами судьбы и кознями врагов, может быть от Бога, может готовить
нас к царству.

0
0
1
234
1339
ASR
11
3
1570
14.0

Normal
0

false
false
false

EN-US
JA
X-NONE

Иногда дорога к
успеху ведет через пустыню.

За пазухой у Бога

24 апреля, 2017
Статьи

Давид прячется в
пустынях. Бог скрывает его от мести Саула. Но люди, ради которых он вел «войны
Господни», не спешат ему помогать.

Показательна
история с богачом Навалом. На просьбу о помощи пропитанием в обмен на услуги
защиты, Навал отвечает:

«Кто такой Давид и кто такой сын Иессеев? Ныне стало
много рабов, бегающих от господ своих»
(1 Царств 25:10).

Давид в силах
покарать этого наглеца. Но на его пути возникает жена Навала – прекрасная и
разумная Авигея.

Авигея называет
себя рабой, а Давида – господином. Поведение своего мужа списывает на безумие:

«Пусть господин мой не обращает внимания на этого злого человека, на Навала;
ибо каково имя его, таков и он. Навал – имя его, и безумие его с ним»
(25:25).

Авигея – полная
противоположность Навалу. Она пала и поклонилась, принесла щедрые дары, вспомнила Господа,
просила прощения. Более того, она пророчески говорила о будущем царстве Давида
(и даже его династии!).

Авигея спасала не
только жизнь своего безумного мужа, она спасала будущее Давида – чтобы лишнее
убийство не мучило его совесть.

Она ободрила
Давида и говорила с «беглым рабом» как с царем. Давиду не о чем переживать,
потому «душа господина моего будет завязана в узле жизни у Господа» (25:29).
Еще выразительнее в другом переводе:

«Твой Бог спрячет твою жизнь словно за
пазухой»
(перевод РБО-2015).

0
0
1
217
1238
ASR
10
2
1453
14.0

Normal
0

false
false
false

EN-US
JA
X-NONE

Бог Сам все
устроит. Зачем же брать на себя кровь?
Навал умрет уже через десять дней («Господь сразил его намертво», РБО-2015).
А
красавица Авигея станет женой Давида.

Евангелие не заковать

23 апреля, 2017
Статьи

Евангелие – это радость
и дар. Но для тех, кто согласился служить Евангелию, это может стоить дорого.
Апостол Павел пишет Тимофею, что его беды связаны с Евангелием, это все из-за
Евангелия: «Помни Иисуса Христа, потомка Давида, воскресшего из мертвых, как
гласит Радостная Весть, которую я проповедую. Ради нее я в беде – даже в цепях,
как преступник. Божью весть в цепи не заковать!» (2 Тим. 2:9). Но эта беда
служит распространению Евангелия. Цепи на руках апостола помогают Евангелию
торжествовать и побеждать империю.

«Помни Иисуса Христа,
воскресшего из мертвых» — это апостольское увещание Тимофея нужно услышать всем
нам, лидерам XXI века. Если смерть не могла удержать Христа, то как это сделают
железные цепи и тюремные стены, границы и спецслужбы? Если Христу пришлось
умереть, то почему бы нам не потерпеть некоторые беды, зная о скором
воскресении и несомненной победе?

В чем состоит эта Божья Весть, которую не могут сдержать
никакие цепи? Не столько в знаниях о Боге и Его спасении, сколько в самом Иисусе Христе.
Я очень люблю свидетельство митрополита Антония Сурожского. Он решил «покончить
с Евангелием», почитать его и убедиться, что оно не стоит веры. Но открыв
Евангелие, он встретил Христа. «Я сидел, читал, и между
началом первой и началом третьей глав Евангелия от Марка, которое
я читал медленно, потому что язык был непривычный, вдруг почувствовал, что
по ту сторону стола, тут, стоит Христос… И это было настолько разительное
чувство, что мне пришлось остановиться, перестать читать и посмотреть.
Я долго смотрел; я ничего не видел, не слышал, чувствами ничего не
ощущал. Но даже когда я смотрел прямо перед собой на то место, где никого
не было, у меня было то же самое яркое сознание, что тут стоит Христос,
несомненно. Помню, что я тогда откинулся и подумал: если Христос
живой стоит тут — значит, это воскресший Христос. Значит, я знаю
достоверно и лично, в пределах моего личного, собственного опыта, что
Христос воскрес, и значит, все, что о Нем говорят, — правда. Это
того же рода логика, как у ранних христиан, которые обнаруживали Христа
и приобретали веру не через рассказ о том, что было от начала,
а через встречу с Христом живым, из чего следовало, что распятый
Христос был тем, что говорится о Нем, и что весь предшествующий рассказ
тоже имеет смысл”.

Если наша проповедь Евангелия не помогает людям встретить
Христа, то все остальное лишается смысла. И здесь я хочу предложить четыре
важных характеристики того, как мы должны воспринимать Евангелие и
свидетельствовать о нем.

Доступность. Очень важно, чтобы мы могли быть доступными. Но не
для всех сразу. Нет универсальных людей и нет универсальных ключей к душам
людей. Я не могу быть доступным для всех. У меня есть свои аудитория. Если я
профессор, я должен быть доступным для университетских студентов и профессоров.
Доступность не обязательно простота, это соответствие. В случае с университетом
это предполагает высокий уровень интеллектуальной культуры.

Если вы работаете с
молодежью улиц, а не университетов, то очевидно, что в этом случае уровень
должен быть ниже, здесь нужно не восходить, а снисходить.

Но во всех случаях мы
должны говорить так доступно (когда проще, когда сложнее, но всегда понятно),
чтобы не искажать Евангелие, не подправлять Христа.

То, что действительно
бесценно, доступно для всех – и для чванливых профессоров, и для потерянных
беженцев. Разве не все мы измучены жаждой и голодом по Богу? «Приходите же к
воде, все, кто измучен жаждой! У кого нет серебра, приходите, получайте еду,
ешьте! Приходите, получайте вино и молоко, не за серебро, бесплатно!» (Ис.
55:1). Разве не все мы измучены тяжкой ношей и нуждаемся в отдыхе? «Придите все
ко Мне, измученные тяжкою ношею! Я дам
вам отдых» (Матф. 11:28).

Целостность. Очень важно, чтобы мы видели Евангелие целостным
и позволили ему сказать свое слово для каждой сферы, каждой минуты и каждого
вопроса нашей жизни. Мы должны проповедовать не только спасение души с наших
кафедр или в наших группах по изучению Писания, но также — истину в
университетах, красоту в творчестве, добро в милосердии. Нам нужно связать эти
вещи и показать доброту и красоту Божественной Истины. А также показать
целостность и всеохватность Евангелие, которое не спасает нас по частям,
разрезая по сегментам, обрекая на боль противоречий, но охватывает всю жизнь, потому
что Евангелие и есть новая жизнь (Деян. 5:20), а не какая-либо ее часть.
Апостолы вполне могли ограничиться домами или церковью, но он сделали Евангелие
публичным, видимым, вызывающим. Евангелие претендует на полноту нашей жизни, и
если наша проповедь не может передать эту целостность послания Бога и новой
жизни в Боге, мы не только ограничиваем силу Евангелия, но и грешим против его
Автора.

Аутентичность. Мы ничего не придумываем, не обманываем, не
манипулируем. Ведь есть своя опасность в умности наших речей, в нашем
интеллектуализме, в стремлении завоевать внимание, продать своей товар. Апостол
Павел умел впечатлять. Настолько, что правитель Фест «громким голосом сказал:
«Безумствуешь ты, Павел! Большая ученость доводит тебя до сумасшествия», на что
получил ответ: «Нет, достопочтенный Фест, я не безумствую, но говорю слова
истины и здравого смысла» Деян. 26:25.

«Слова истины и здравого
смысла» — именно так мы должны отстаивать Евангелие. Мы ведь много говорим о
полном Евангелии, теперь нужно так же понять и его аутентичность, настоящесть,
естественность. Настоящее Евангелие — не искусственное, не насильственное, не
скучное, не гламурное.

Я до сих пор помню
конфуз, пережитый в детстве, когда пригласил свою учительницу музыки в церковь.
«Ну что, как вам?», — я надеялся впечатлить ее хорошей программой праздничного
служения. Она мне ответила: «Приторно. Слащаво. Но концерт неплохой». И это
все.

Кому-то в церкви будет
скучно, кому-то весело. Но и то, и это – не жизнь, а добавки к ней. Это не
Евангелие, это наши приправы, картинки, украшения к нему. Неужели наше
Евангелие не является захватывающим само по себе?

Апостол Иоанн, хотя и
назван богословом, но говорит о Евангелии Христа как о Жизни, не теории и не
глянцевой картинке. Он говорит лишь о том, что видел и пережил сам. Вот это
свидетельство! Из первых рук, из первых уст. «О том, что было от начала, что мы
слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о
Слове жизни» (1 Иоан. 1:1 ). Он знает это на себе, поэтому сохранил в своем
Евангелии слова Христа «Я есть путь, и истина, и жизнь» (Иоан. 14:6).

Сегодня важно не столько
быть умными, сколько настоящими. Нам придется не только провозгласить истину,
но показать, как она становится жизнью; не только показать путь, но идти по
нему и жить им. Нам не нужно казаться, нам нужно быть.

Избыток. Тот же Иоанн говорит о Христе как о дающем жизнь с
избытком. И сравнивает Его с другими, которые ничего не дают, лишь воруют. «Вор
приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того,
чтобы имели жизнь и имели с избытком» (Иоан. 10:10).

Наши современники так
много были обмануты, что не верят, когда им что-то хотят дать. И даже христиане
прославились манипуляциями и обманом. Если мы забираем больше, чем даем, то мы
воры.

Если мы показываем лишь
обложку Евангелия, лишь рекламируем его, но так и не открываем всей полноты и
всего избытка для людей, мы обкрадываем их – их надежды, время, чувства, веру,
деньги.

Если мы чем и можем
удивить людей сегодня, так это щедростью, избытком благ и благости.

Атеизм был нулем. Был физикой
и метафизикой дефицита. Был верой в пустоту. Чем может быть настоящая
евангельская вера? Только избытком.

Эту Радостную Весть –
доступную, целостную, настоящую, изобильную – Бог передал нам, чтобы мы поделились
ей дальше с другими людьми. Для такой новости нет цепей и ограничений. Она бьет
фонтаном радости, света, жизни. Кто может удержать ее? Кто может помешать ей?
Кто хочет усомниться? Кто хочет проверить?

0
0
1
1178
6715
ASR
55
15
7878
14.0

Normal
0

false
false
false

EN-US
JA
X-NONE

Человек и царь

20 апреля, 2017
Статьи

Саул продолжает
гоняться за Давидом. В этом надуманном противостоянии, в навязчивых страхах, в
одержимости завистью и местью проходит время первого царя. Два величайших воина
тратят свою жизнь на выяснение отношений.

При этом Саул
считает себя величайшим, а Давида – всего лишь рабом своим, который «строит
ковы» (1 Царств 22:8). Впрочем, коварство этого раба таково, что он угрожает
всему царству (20:31).

Давид же отдает
должное царю и не позволяет себе оскорблений. Он мог убить Саула в пещере, но
лишь отрезал край одежды – чтобы показать царю чистоту своих намерений и
остановить его безумную ярость.

Давид поклонился
царю и называл его «господином», «отцом», «помазанником Господа». А себя самого
– «мертвым псом», «блохой».

Все, что хочет
сказать Давид – что он не ищет смерти царя и присвоения царского трона. Он отдает суд Богу: «Господь да будет судьею
и рассудит между мною и тобою» (24:16).

И вновь сердце
Саула сокрушено. Он приходит в себя. «Твой ли это голос, сын мой Давид?»
(24:17). Он кричит и плачет. Он признает свою неправоту: «Ты правее меня, ибо
воздал мне добром… Ты непременно будешь царствовать» (24:18, 21).

То, что мы
воспринимали как историю раба и господина, оборачивается более сложной историей
отца и сына, а также конфликтом сердца и трона, человека и царя, человечности и
царственности.

В Сауле осталось
еще что-то живое. Но корона сводит его с ума.

0
0
1
233
1331
ASR
11
3
1561
14.0

Normal
0

false
false
false

EN-US
JA
X-NONE

И в этом смысле
пророчество «ты будешь царствовать» звучит плохо: ты сам узнаешь на себе что
такое власть, как она сводит с ума, ты поймешь меня уже вскоре.

Ионафан укрепил Давида

19 апреля, 2017
Статьи

Саул искал Давида
«всякий день», но Бог скрывал беглеца. В то же время как Саул «вышел искать
души» Давида, «встал Ионафан, сын Саула, и пришел к Давиду в лес, и укрепил его
упованием на Бога, и сказал ему: не бойся, ибо не найдет тебя рука отца моего
Саула, и ты будешь царствовать над Израилем, а я буду вторым по тебе; и Саул,
отец мой, знает это» (1 Царств 23:15-17).

Саул ищет – не
может найти. А Ионафан приходит прямо к Давиду без всяких поисков.

На Саула работали
тысячи сыщиков, соглядатаев и предателей. С Давидом – по пальцам пересчитать.
Ему и вестника послать – некого.

Но для добрых
людей путь друг ко другу прям. Ионафан легко находит Давида и укрепляет его
ободряющими словами.

Ионафан чувствует
волю Божью: Давид – будущий царь. Так же хорошо он видит падение своего отца.

Но он не видит
своей скорой гибели, он мечтает дружить и царствовать с Давидом.

Его дружеская
любовь слепит, закрывает собой вид приближающейся смерти.

Интересно, что Ионафан
подтверждает и то, что царь Саул знает волю Божью о себе и Давиде, но идет
против этой воли, отчаянно борется за свое уже потерянное царство.

0
0
1
184
1053
ASR
8
2
1235
14.0

Normal
0

false
false
false

EN-US
JA
X-NONE

Ионафан не видел
своего будущего. Но он послужил будущему Давида. Так может только настоящий
друг.

Предадут

18 апреля, 2017
Статьи

Давид и Саул
разнятся во многом. Первый готов жертвовать личным ради народа, второй видит
все как сугубо личное дело. Первый доверчив. Второй подозрителен. Первый ищет общего
блага. Второй личной власти и мести.

Даже после того,
как Доик поразил род священника Ахимелеха, после страшных предательств и
зверств, Давид готов идти на риск. Он скорбит о своих решениях: «Я виновен во
всех душах» (22:22), но не может видеть несчастье своего народа из безопасной
пещеры.

Так Давид не
может остаться безразличным к беде города Кеиля. Филистимляне напали и грабят.
Те, кто с Давидом, — «все притесненные, и все должники, и все огорченные душою»
(1 Царств 22:2), — боятся выступать против Филистимлян. Но Господь отвечает:
«Иди в Кеиль, Я предам Филистимлян в руки твои» (23:4). Давид послушал Господа
и нанес врагу «великое поражение», «и спас жителей».

Саул движим
другими мотивами. Он не пришел на помощь Кеилю, зато едва услышав, что Давид
там, спешит осадить город и схватить ненавистного зятя.

И вновь Давид
вопрошает Господа через священника Авиафара:

«- Придет ли
Саул?

— Придет.

— Предадут ли
жители Кеиля меня и людей моих в руки Саула?

— Предадут»
(23:11-12).

Предадут. Те,
которых Давид спас. Те, ради которых он рисковал жизнью .

0
0
1
222
1271
ASR
10
2
1491
14.0

Normal
0

false
false
false

EN-US
JA
X-NONE

Эта горькая
правда отныне будет в сердце Давида навсегда. Он должен служить людям, зная об
их непостоянстве.

Это откровение сокрушает. После него становятся либо циниками,
либо верующими.

Давид верил и пел Господу. А с народом было все ясно.

«Чтобы обрели жизнь»

17 апреля, 2017
Статьи

Христос воскрес!
Будем жить.

Я не могу найти
лучших слов, чтобы выразить суть величайшего христианского праздника.

Он сделал жизнь –
полноценную, счастливую, вечную, с избытком, — вновь возможной. И все, что Он
хочет от нас, чтобы мы, наконец, начали жить по-настоящему.

Евангелист Иоанн
сокращает свое описание чудес, чтобы сказать о главном – о жизни, которая
открылась в Нем.

«Много и других
чудесных знаков явил перед Своими учениками Иисус, о которых не рассказано в
этой книге. Но все, что здесь написано, написано для того, чтобы вы поверили,
что Иисус – это Помазанник, Сын Бога, и чтобы, поверив, вы благодаря Ему обрели
жизнь»

(Иоан. 20:30, перевод РБО-2015).

Вот он, главный
пункт праздника. «Для того, чтобы…».

Чтобы мы поверили
и обрели жизнь.

Лишь через веру в
Христа и Его чудесное воскресение открывается возможность новой жизни, выход на
новый уровень. Лишь через приобщение к Нему мы причащаемся новой жизни, в
которой больше нет смерти.

Христианство –
это не учение, не религия, не система, но жизнь, жизнь в Боге, жизнь с Богом.
Это бьющий внутри фонтан счастья, это водопады избыточной щедрости Божьей, недосягаемая
глубина Его наполняющего присутствия.

Бог ждет от нас
не усвоения всех истин, не сдачи экзаменов на праведность и догматику. Он ждет
нашей готовности сделать следующий шаг к новой жизни.

Он ждет, когда мы
совершим прыжок веры в Его поток. Когда мы взлетим и не упадем.

Когда мы узнаем
вкус настоящей жизни и засмеемся от счастья.
Когда наши тленные тела озарятся небесным светом. Когда страх смерти и
склонность к греху утратят свою магическую силу.

Когда всегда и
везде мы будем переживать Присутствие Божье. Когда мы будем окружены и защищены
Его заботой со всех сторон.

Когда Его жизнь
станет нашей.

Когда нашей
жизнью станет Он.

0
0
1
269
1539
ASR
12
3
1805
14.0

Normal
0

false
false
false

EN-US
JA
X-NONE

Когда мы будем
Его.

Где Бог, где мы?

17 апреля, 2017
Статьи

Обычно мы спрашиваем в
первую очередь о себе: кто я, что мне делать? Но кого мы спрашиваем? Самих
себя? Сами себя спрашиваем, сами себе отвечаем. Если уж спрашивать, то
спрашивать Бога. Но не о себе, а о Нем. Он – наша точка отсчета, наша система
координат, наш центр, наш маяк, наше зеркало, наш Творец, наш Отец.

Когда мы находим Его, мы
находим себя. Здание нашей церкви украшено
большим баннером с надписью «Ищи Бога. Найдешь Его – найдешь все».

И вот мы достаем наши
вопросы: что значит быть христианином сегодня, что значит быть лидером, как
понимать нашу миссию?

Как на них ответить? Как
спрашивать о них так, чтобы на них можно было получить ответ?

Что значит быть
христианином сегодня? Это часть вопроса о Христе. К чему Он нас призывает? Где
и как Он действует? Как мы можем идти за Ним и трудиться вместе с Ним? Здесь
речь не о том, чтобы быть как все “нормальные христиане”, как большинство.
Здесь речь о том, как идти за Христом, как хранить веру и верность Ему. Спроси
Его и найдешь ответ в своем сердце. Твое сердце уже знает. Я рос в христианском
семье, но в советском обществе. И все вокруг говорили: “Почему ты не такой как
все? Будь как все нормальные люди”. Быть христианином – значило быть
ненормальным. Теперь я мечтаю, чтобы мне так сказали. Мы стали слишком
нормальными и наше христианство стало слишком нормальным для этого мира. Но
Христос никогда не был достаточно нормальным для этого мира. А мы? Мы с Ним?
Или с миром?

Что значит быть лидером? Здесь нужно спрашивать
нашего Лидера о том, что Он нам доверяет – какой масштаб, какой уровень, какие
задачи, каких людей. Здесь речь вовсе не об успехе и признании, власти и
харизме. Здесь речь о том, как быть помощником в Его деле. Христианское
лидерство – это не первое место, не главная роль, это роль вспомогательная,
роль слуги. Так сложилось, что я всю свою жизнь работаю в команде вторым или
двадцать вторым, но не первым. Мне приятно быть вторым. У меня максимум свободы
и влияния. Но при этом достаточно дистанции от таких высоких кресел, в которых кружится
голова и теряется чувство реальности. На
любом месте у нас достаточно возможностей, чтобы быть лидером и оказывать
влияние. Я встречал хороших людей, которые говорил так: «Вот стану первым
лицом, тогда начну реформы». Но оказывалось все иначе. Как только реформаторы
попадали в мягкое кресло, они начинали думать: «Какой был трудный путь.
Наконец, я здесь. Теперь я не должен все это разрушить никаким поспешным шагом,
никакими реформами. Реформы – для неудачников. Нам же нужна стабильность».
Бойтесь мест и условий, соблазнов и торгов, которые дадут вам такое лидерство,
где кроме статуса и благ не будет никакого влияния. Уступайте лучшие места
людям постарше, берегите себя для дела, а не для места.

Как понимать нашу миссию? Здесь наша миссия – лишь часть
миссии Бога. Он продолжает Свою миссию с нами или без нас. Другой вопрос –
участвуем ли мы в ней? Участвуют ли в ней молодые поколения? Или
преемственность поколений рвется и с миссией остается молодежь давно и
незаметно постаревшая?

Бог найдет Себе людей.
Он всегда ищет нужного человека. Но Он никогда не зависим от человека. У Него
всегда и везде есть Свои люди (Он скрывает семитысячный (!) резерв в дни «последнего
пророка» Илии (3 Царств 19:18), и в каждом городе у Него «много людей» (Деян.
18:10)).

Раньше я представлял
себе миссию как тяжелую необходимость. Да, в миссии есть элемент труда, есть
тяжелые моменты. Но это не главное. Самое важное в миссии – естественность. Не
нужно себя заставлять. Если Бог призывает, Он дает и желание, и силы, и
мужество, и терпение.

Я знаю точно: мы не
должны принуждать себя к миссии. Если нас нужно тянуть-толкать, то с нашей
миссией или с ее пониманием что-то не так.

Чем мы живем на самом
деле? Когда наше сердце бьется учащенно? Когда мы чувствуем дыхание Духа? Когда
мы горим и зажигаем других?

Временами мы похожи на
учеников по дороге в Эммаус. Они погасли. Но встреча с Христом вновь их зажгла.
«Не горело ли в нас сердце наше?» (Лук. 24:32), — спрашивали они друг друга
после.

Если Он зажег наше
сердце, то мы спрашиваем Его: «Что повелишь мне делать?» (Деян. 9:6).

Не нужно быть
самоуверенным, будто мы знаем, что делать. Нужно спрашивать и слушать. Как Бог
действует в Европе? В какой форме миссия нужна? В какой форме она понятна тем,
кому служат? В каких формах она интересна тем, кто служит?

И Дух отвечает, Дух
говорит. Наше дело слушать, вслушиваться. «Имеющий ухо да слышит, что Дух
говорит церквям?» (Откр. 2:7)

Как поймать этот момент,
когда Дух говорит, когда Его присутствие реально ощутимо? Как найти то правильное
место и то нужное состояние? Что нам нужно делать, чтобы переживать присутствие
Божье и наше соработничество в Его делах?

Давайте искать Его, а в
Нем – себя.

0
0
1
711
4059
ASR
33
9
4761
14.0

Normal
0

false
false
false

EN-US
JA
X-NONE

Великая суббота

15 апреля, 2017
Статьи

Мы все еще
захвачены событиями Страстной пятницы. Тот день тянулся очень долго. Но вот
после всех мучительных унижений и страданий Сам Иисус говорит: «свершилось»
(Иоан. 19:30), и испускает дух.

Евангелист Лука
следит за временем лучше всех. В тот же день Иосиф Аримафейский в присутствии
женщин полагает Христа во гроб. «День тот был пятница, и наступала суббота… И в
субботу остались в покое по заповеди» (Луки 23:54,56).

Суббота покоя? О
каком покое могла идти речь? Настоящий покой был возможен не столько благодаря
послушанию закону, сколько доверию словам Христа – что Он умрет, но воскреснет
и затем встретит их в Галилее. Но мы забываем слова Учителя. Мы рыдаем и стонем
так, будто все закончилось.

Ученики
разбежались. Но вот женщины, о которых пишет Лука, все же чего-то ждали, ждали
«первого дня недели», для чего «приготовили благовония и масти» (Лук. 23:56,
24:1). Они хотели отдать своему любимому последние почести.

Мы тоже сегодня
ждем дня завтрашнего, того торжественного «первого дня недели», когда Иисус
вернется к нам победителем в сиянии славы.

В субботу Христос
сходит в места преисподние – и это не только Его личная история. Он сходит туда,
чтобы вывести оттуда всех нас. Он умер, чтобы встретить там внизу всех умерших
и навсегда освободить их от уз смерти.

Он протягивает
нам руку и выводит из ада. В субботу мы можем покоиться лишь тогда, когда
знаем, что в это время Он свершает Свой подвиг, Свою победу. Он Сам покоя не
знает.

Сегодня мы живем
между пятницей и воскресеньем. Когда вроде «уже», но «еще нет». Мы ждем того
вечного дня, когда Суббота и Воскресенье наконец встретятся. Ведь без Воскресенья
Христова не может быть Субботы покоя.

Великая суббота –
время ожидания. Наших слез об Учителе, а еще больше – о нас самих, недостойных,
слабых и маловерных. Но также это время любви и надежды.

Христос еще во
гробе. Он сходит во ад. Но мы ждем встречи с Ним. И мы готовим ему самое лучшее
– «благовония и масти» своей признательности, своей любви.

0
0
1
296
1693
ASR
14
3
1986
14.0

Normal
0

false
false
false

EN-US
JA
X-NONE