![«Открытое христианство»: к Богу, жизни, людям]()
Идеи «открытого христианства» давно обсуждаются в христианской среде. Разговоры об «открытом обществе» спровоцировали и дискуссию о роли в нем религии, о степени ее «открытости». Сегодня церковь активно участвует в критике мультикультурализма, либеральной демократии, рыночной экономики, расправляясь тем самым с идеями «открытости» на чужой территории. Защищая с подозрительно излишней ревностью «порядок» и «стабильность», церковь попадает в разряд врагов «открытого общества».
Конечно, «открытое общество» — идеальный, почти призрачный, тип, но даже при всех проблемных побочных эффектах современное глобальное сообщество движется к «открытости», ориентируется на ее идеалы. Возникает вопрос, а куда движется церковь, если движется вообще?
Говоря словами Бенедикта XVI, церковь вместе с обществом живет между двумя необходимостями – изменять мир и сохранять его порядок . Добавим, что церковь живет в ожидании нового неба и новой земли. Апокалиптический горизонт напоминает о неизбежности перемен, крахе земного порядка и приближении нового мира.
Коль будущее является открытым, церковь, как никакой другой общественный институт, должна понимать условность своих систем, границ, позиций. Будущее, приготовленное Богом, явит единство веры, мир и радость искупленного народа. Соответственно, тот, кто готовился воевать, изобличать, судить и казнить, будет сильно разочарован. Получит награду не тот, кто надежно закапывал свои таланты или охранял доверенное, убивая за сорванные колоски; но тот, кто приумножал, раздавал, пускал в дело, и, тем самым, конечно же, рисковал. Окажется не у дел тот, кто строил крепости и укреплял запоры; напротив, будет радоваться тот, кто гостеприимно встречал, открывал дверь странникам и пришельцам, без ропота делился своим и с благодарностью принимал поданное – кто учился жить вместе и друг для друга, открывая в ближнем Христа.
Христианство открыто не только будущему, в свете которого все будет переоценено, оно открыто Христу, Который может входить и уходить, одобрять и судить, благословлять и учить. Христос – главный фактор христианской открытости, виновник постоянной непредсказуемости, нестабильности, беспокойства. В христианстве все держится не на правильности системы, не на гарантиях силы и власти, а на личных отношениях, всегда рискованных, тонких, трепетных. Открываясь Божьему Слову, Красоте Бесконечного, Лицу Другого, человек легко покидает выстроенные из камней и слов стены, выходя из полумрака в полноценную жизнь.
Почему же тогда в церкви так мало отношений и так много правил? Потому что церковь – очаг христианства, а чтобы огонь в нем не потух, его нужно ограждать и охранять. Так возникают традиции, организации, администрации, которые закрывают, поддерживают, управляют, комментируют, оценивают, продают, обороняют. Но без связи с внешним миром, без воздуха жизни, христианство лишь тлеет.
Христианство – не вещь, ее нельзя закрыть. Христианство не состоит из чего-то, оно не плотное. У него нет своего места. Нельзя сказать, что оно здесь, или оно там. Христианство – это пустота, в которой может явиться Христос, в котором Его ждут, Ему молятся, Его благодарят. Христианство — такое пространство, где люди (не обязательно «верующие») встречаются с Христом, говорят о Нем и с Ним, живут вблизи Него, служат другим ради Него. Уже первые ученики предлагали это пространство огородить, убрав вон мешающих детей, недостойных женщин, грешных мытарей. А Он выбрал крест – повис между небом и землей, не принадлежа никому и обнимая Собой всех.
Христианство как пространство всеохватно, выходит за пределы и лишает их смысла. Это справедливо и в отношении людей (их делений), и в отношении идей (их систем). Христианство не в идеях, тем более не в буквах, оно начинается там, куда текст должен вести, куда должен отсылать — в пространстве встречи. Для обычных же людей христианство — ворох цитат, отзвуки того, что кто-то слышал от кого-то. Открытое христианство – «выход за края цитаты», как говорит христианский поэт Андрей Тавров . Выход куда, к чему? Христианин скажет: к Богу. Нехристианин подумает: к жизни. «Открытое христианство» открыто и Богу, и жизни, и людям. В просторе открытости, куда попадают вышедшие за края цитаты (буквы традиции или стены храма) христиане или ищущие Христа, они встречаются с настоящим – некнижной жизнью, недогматичным Богом, нечужими людьми.
Если христианство осмыслит себя как «открытое», оно способно удивить в этой нетипичной, странной «открытости» и христиан, и нехристиан. «Открытое христианство» станет открытием для всех.
Христиане разных церквей и традиций смогут почувствовать себя частью гораздо большего. Они могут сохранить свои стены, как в лучших из современных городов, где укрепления исторической части, «старого города» сберегают именно как «историческую часть», т.е. как часть истории. Но они будут помнить, что эти стены уже не способны защищать и более не должны разделять.
За пределами нерушимых стен можно будет объединиться в деле – в социально полезном служении, в духовно-воспитательной заботе о подрастающих поколениях, в творчестве и окультуривании.
Разбирая архивы, христиане откроют не только ценность своих текстов, но и важность интертекста, который из них составляется; они научатся читать свое как часть общего, и поймут, наконец, и свое, и общее наследие. Возможно, они оценят и богатство многоголосия, в которое сольются разрозненные пока голоса их теологий.
«Открытое христианство» — это христианство, которое открывает себя же, и не только для других, но и для себя же. Это христианство, в котором есть, что открывать, это не школьное поучение, где «дают» готовую информацию в соответствии с учебным планом. Здесь всегда можно и даже нужно удивляться, сомневаться, спрашивать, бояться, радоваться, плакать, смеяться, молиться, петь, кричать, молчать.
Скучная предсказуемость, упрощенная понятность, сухая логичность, конфессиональная эксклюзивность христианству лишь мешают. Согласно одному резонансному исследованию, 70% (из 14 тысяч опрошенных) «бывших» христиан на вопрос «Почему вы перестали ходить в церковь?» ответили «В церкви скучно». Церкви предстоит ответить на вопрос: предпочитает ли она стабильность и скуку, или же риск и перемены. «Открытое христианство» рискованно, но в поиске Бога риск неизвестного, нехоженого пути всегда оправдан, т.к. Он и позади, и впереди ищущего; Он есть и в истории церкви, и в будущем «открытого христианства».
Если даже «открытое христианство» не изменит самих христиан и встретит их яростное сопротивление, оно найдет множество сторонников среди «почти христиан», которые живут по внешнюю сторону крепкой церковной двери. Многие люди ищут Христа в христианстве, но не находят Его в институализированной церкви. Они встречают Его следы в книгах, фильмах, музыке, общении с Его странными друзьями, чудесах природы, загадочных обстоятельствах жизни. «Открытое христианство» — все то, что помогает им встретить Христа, что ведет к Нему, напоминает о Нем. Это могут быть «христианские» (не обязательно созданные христианами, но работающие с христианским духом и участием) кафе, молодежные лагеря, спортивные клубы, дискуссионные группы, реабилитационные центры, хосписы, школы, благотворительные центры, библиотеки, интернет-площадки, музыкальные вечера, общества религиозной философии и многое другое.
«Открытое христианство» не ново, оно изначальное, евангельское, Христово. Потому что в своей пустоте содержит главное – Его. Пространство «открытого христианства» пусто не потому, что там нет идей, вещей, людей, там всего много. Оно пусто потому, что пусто для Христа, Христа ради. «Открытое христианство» почитает пустым все накопленное церковью, все наследство веков, потому что в нашей пустоте Христос будет виднее. Но с явлением Его эта пустота оживает, и все христианское и даже нехристианское озаряется Его светом и благословляется Им. Тогда все традиции, книги, догматы, чудеса, святые подвиги, добрые дела обретают смысл. Тогда христианские усилия в благотворительности, просвещении, общественной морали опираются не на слабый энтузиазм и подвижничество, а на ставший вдруг очевидным факт: «Христос посреди нас», посреди людей в их разности, посреди мира в греховности, посреди жизни в естественной сложности. Даже спустя многие века после грехопадения наш мир все же «весьма хорош» (Быт. 1), а тем более хорош, когда в него возвращается Бог. Это главное открытие «открытого христианства»: Бог не только в нашей церкви, но и в мире, жизни, людях. Этот призыв и скромный, и великий – открывать Бога внутри и снаружи церкви, видеть Его следы в постсовременной культуре, утверждать Его Царство во всех сферах жизни.
«Открытое христианство» смотрит дальше своих религиозных пределов и открывает Христа в неожиданных местах и обстоятельствах. «Дивно для меня ведение [Твое], — высоко, не могу постигнуть его! Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо — Ты там; сойду ли в преисподнюю — и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, — и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя. Скажу ли: «может быть, тьма скроет меня, и свет вокруг меня [сделается] ночью»; но и тьма не затмит от Тебя, и ночь светла, как день: как тьма, так и свет. Ибо Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей» (Пс.138:6-13).
«Открытое христианство» универсально, вселенско, всезначимо. Говорить о том, что Бог действует «так» или «иначе», Он пребывает «здесь» или «там» – не только наивно, но и оскорбительно для Того, Кто называется Отцом всех и Господом всего. «Открытое христианство» — это образ вечного Христа и древнего христианства, актуальный для мультирелигиозного и мультикультурного мира, где о Боге предстоит говорить нерелигиозным языком. В такой «безрелигизности» христианство возвращается к своей универсальности, и снова соединяет в Божьей любви современных «иудее», «эллинов» и «варваров».
«Открытое христианство» открывает христианство через Христа, богатство традиции через простоту Евангелия. Но самое главное — не христианство, а Христос. Именно поэтому «открытое христианство» должно быть открыто к радикальным шагам: отказаться от того, что препятствует в нем открыться Христу, и присоединиться к Христу в том, что и как Он делает в современном мире.
