Online

Предадут

Предадут

Давид и Саул
разнятся во многом. Первый готов жертвовать личным ради народа, второй видит
все как сугубо личное дело. Первый доверчив. Второй подозрителен. Первый ищет общего
блага. Второй личной власти и мести.
Даже после того,
как Доик поразил род священника Ахимелеха, после страшных предательств и
зверств, Давид готов идти на риск. Он скорбит о своих решениях: «Я виновен во
всех душах» (22:22), но не может видеть несчастье своего народа из безопасной
пещеры.
Так Давид не
может остаться безразличным к беде города Кеиля. Филистимляне напали и грабят.
Те, кто с Давидом, — «все притесненные, и все должники, и все огорченные душою»
(1 Царств 22:2), — боятся выступать против Филистимлян. Но Господь отвечает:
«Иди в Кеиль, Я предам Филистимлян в руки твои» (23:4). Давид послушал Господа
и нанес врагу «великое поражение», «и спас жителей».
Саул движим
другими мотивами. Он не пришел на помощь Кеилю, зато едва услышав, что Давид
там, спешит осадить город и схватить ненавистного зятя.
И вновь Давид
вопрошает Господа через священника Авиафара:
«- Придет ли
Саул?
— Придет.
— Предадут ли
жители Кеиля меня и людей моих в руки Саула?
— Предадут»
(23:11-12).
Предадут. Те,
которых Давид спас. Те, ради которых он рисковал жизнью .

0
0
1
222
1271
ASR
10
2
1491
14.0

Normal
0

false
false
false

EN-US
JA
X-NONE

/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:»Table Normal»;
mso-tstyle-rowband-size:0;
mso-tstyle-colband-size:0;
mso-style-noshow:yes;
mso-style-priority:99;
mso-style-parent:»»;
mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt;
mso-para-margin:0cm;
mso-para-margin-bottom:.0001pt;
mso-pagination:widow-orphan;
font-size:12.0pt;
font-family:Cambria;
mso-ascii-font-family:Cambria;
mso-ascii-theme-font:minor-latin;
mso-hansi-font-family:Cambria;
mso-hansi-theme-font:minor-latin;}

Эта горькая
правда отныне будет в сердце Давида навсегда. Он должен служить людям, зная об
их непостоянстве. 
Это откровение сокрушает. После него становятся либо циниками,
либо верующими. 
Давид верил и пел Господу. А с народом было все ясно.